Четвертый Рейх
Шрифт:
А за окошком газетного киоска кипела жизнь. И Вера Ивановна с тоской смотрела, как она протекает мимо.
Старушка у метро крошила голубям хлебный мякиш.
По Толкучему проезду полз трамвай. Тренькнул на повороте, словно приветствуя, и покатил дальше.
Молодой совсем паренек тащил куда-то девчонку за руку.
Этих молодых и счастливых Вера Ивановна не любила. Хуже, пожалуй, были только дети. Чужое счастье вызывало зависть, чужие дети — тоску.
А мелкие сорванцы как назло целыми днями носились мимо киоска, мелькали перед окошком, в котором, будто в телевизоре, показывали чужую жизнь.
—
Стайка пацанов бежала, перепрыгивая через трамвайные рельсы в сторону ротонды метро. Глаза у мальчишек сияли.
«А ведь должны быть в школе», — с тоской подумала Вера Ивановна.
Пацаны неслись мимо и орали на всю улицу.
— Человек в космосе! Советский человек полетел в космос!
Досмотреть эту сцену Вера Ивановна не успела. Окошко закрыл мужской силуэт.
— Будьте добры «Известия» пожалуйста, — вежливо попросил вкрадчивый голос.
Вера Иванова не глядя взяла свежую газету и пихнула в окошко. Приняла деньги и стала отсчитывать сдачу. Невидимый мужик по ту сторону уже терзал газету.
— Подумать только! «Советский человек в космосе!» — прочитал он. — Юрий Гагарин: «Прошу доложить партии, правительству и лично Никите Сергеевичу Хрущеву, что приземление прошло нормально, чувствую себя хорошо».
— Угу, — отозвалась Вера Ивановна и протянула сдачу.
— Благодарю, — донеслось из окошка, и силуэт отступил, снова являя взору Веры Ивановны чужие страсти.
На прилавке лежали свежие «Известия». С первой страницы широко и открыто улыбался Юрий Гагарин. Мелькали буквы.
ВЕЛИЧАЙШАЯ ПОБЕДА нашего строя, нашей науки, нашей техники, нашего мужества. 12 апреля 1961 года в 10 часов 55 минут космический корабль-спутник «Восток» благополучно вернулся на священную землю нашей Родины…
Весь номер был посвящен этому полету. Веру Ивановну не интересовал космос.
Нет на земном шаре человека, который не хотел бы сейчас побывать в комнате, откуда мы ведем репортаж. Мы в квартире Юрия Алексеевича Гагарина. Она скромно обставлена. Этажерка с книгами, диван, телевизор. На нем крошечный спутник и белая игрушечная собачка. Белка или Стрелка? На календаре дата, ставшая сегодня эпохальной: 12 апреля 1961 года. Телевизор включен. Только что передали сообщение об успешном возвращении на землю хозяина этой квартиры. На экране — его молодое, мужественное, улыбающееся лицо. А у хозяйки дома — Валентины Ивановны — на глазах слезы радости. У нее сегодня много хлопот, приходят одна за другой соседки, подруги, поздравляют, помогают украсить квартиру. Здесь все готовятся к волнующей встрече…
А между тем, как минимум один человек на земле, который не хотел бы побывать в этой комнате существовал. Вере Ивановне был до лампочки и Гагарин с широкой улыбкой, и его комната, и выход человечества в космос.
Она не мечтала о дальних планетах. Ей нужно было куда меньше и вместе с тем значительно больше. Она хотела простого человеческого счастья.
Кевин утопал в счастье. С его свадьбы не прошло и двух недель. Жизнь казалась легкой, светлой и беззаботной. Свадебное путешествие вышло экстравагантным. Они не поехали под пальмы, в Европу или какие-то экзотические восточные страны. Они сели в его машину и покатили
Правило нарушилось в Городе Ангелов. Они остановились в Andaz West Hollywood и задержались на трое суток. Отель имел скандальную известность, не редко его именовали «Домом мятежника». И не зря. Список завсегдатаев изобиловал «плохими мальчиками» от Кита Ричардса до Роберта Планта. А Джима Моррисона, по слухам, вовсе попросили съехать отсюда, после того как он повисел за окном своего номера.
Отель казался местом необыкновенным. А как фрагмент свадебного путешествия просто сводил с ума. Музыкантов молодожены правда не видели, но в окно с верхнего этажа вчера кто-то выбросил телевизор. «Дом мятежника» показывал бунтарский характер.
Впрочем, все это было неважно само по себе, а лишь дополняло их любовь. Они любили друг друга, днями и ночами. Неистово, ненасытно, страстно. И за этой страстью не замечали ничего.
Остался незамеченным и ворох свежей прессы на журнальном столике, где из газеты в газету перепечатывалось одно и то же сообщение агентства UPI.
16 июля 1969 года, Мыс Кеннеди. «Аполлон 11» стартовал с 3 астронавтами на борту в историческое путешествие к Луне, чтобы оставить след человека в пыли чужого мира…
Поверх этой кипы покоился номер Daily Perspective.
…После двух часов и 10 минут пребывания на поверхности Луны Армстронг и Олдрин вернулись в лунный модуль. Вместе с американским флагом они оставили после себя некоторые научные приборы и памятную табличку. На ней было изображение Земли, подписи астронавтов и президента Никсона и надпись: «Здесь люди с планеты Земля впервые шагнули на Луну, в июле 1969-го н. э. мы пришли с миром от имени всего человечества»…
Газеты несли миру фантастическую весть громко и пафосно. Как представитель человечества Кевин не подписывался под этим. Он грезил о вечном счастье с любимой женой. О детях, внуках и спокойной мирной старости.
Нет в жизни счастья. Семен пил третьи сутки. Его семейная жизнь длилась девять лет, и он давно уже не пребывал в эйфории. Если бы кто-то начал мечтать при нем о вечном счастье, он бы рассказал. Много рассказал.
О детях, которые не только цветы и отрада, но еще и изрядная доля проблем. О мегере теще. О жене, которая мила только первое время, а потом превращается в такую же тещу и жужжит хлеще бензопилы «дружба», используя те же обороты, что и ее мать.
Он бы рассказал. И тут же покаялся. Потому что эта мегера, которая жена, забрала этих оболтусов, которые дети, и ушла от него к той гарпии, которая теща. В итоге Семену было плохо и он пил. Пил, пока не проваливался в забытье. А потом просыпался и пил снова.
Пить одному в тишине наедине со своим горем было совсем страшно. Потому Семен нещадно жег электричество, врубив свет в обеих комнатах и на кухне и телевизор.
Была полночь. Шел выпуск новостей.
«Сегодня в 23 часа 17 минут 43 секунды по московскому времени лунная кабина американского космического корабля „Аполлон-11“ совершила успешную посадку на поверхность Луны в районе моря Спокойствия», — хорошо поставленным голосом говорил диктор.