Четвертый Рейх
Шрифт:
Все узнаваемо. И не потому, что система одинаковая или идеи схожи. Просто люди везде одни и те же. И здесь, и на Земле. И сейчас, и двести лет назад. И желания у них одинаковые.
В чем разница между его коллегами и местными карателями с дубовыми листьями на кителях? В чем разница между обществом, породившим СС, и тем, что создало Агентство? Ну да, можно сравнивать. Как в детской забаве «найди десять отличий». Отличий можно наковырять и больше. Но есть ли на самом деле разница между двумя картинками?
Основатель Четвертого Рейха, который не мог жить, но если верить Гюнтеру был здоров и невредим, действовал прямолинейно, в лоб, шагая по трупам и гордясь этим. Агентство работало изящнее. Трупы прятало. Но было ли их меньше — вот вопрос.
Впрочем, вопрос этот был риторическим. Александр работал в Агентстве не первый год и занимал там не последнее место. Знал и схемы работы, и статистику, и методы, и приемы. Знал, как подавляется инакомыслие, как люди, способные раскачать систему, становятся инопланетянами… Потому и здесь все казалось понятным. Только легче от этого не становилось.
Тошно было.
Машину тряхнуло. Погребняк выматерился.
— Впереди перекресток. Нам направо в город.
Гюнтер выглядел несчастным. После того, как они поговорили начистоту, Александр покормил пленника и завалился спать. Проснувшись, соорудил что-то вроде легкого перекуса и даже развязал фермера, пригласив его к столу. После этого импровизированного завтрака немец стал немного раскованнее, но симпатии к пришельцу с Земли у него явно не прибавилось.
— А слева что? — спросил Александр, притормаживая.
— Космодром.
Вот, значит, где потерянная грунтовка. Интересно, сколько бы он еще кружил по джунглям, если бы не Осьминог? Головоногий приятель вспоминался часто. И каждый раз в груди болезненно сжималось. Александр молча злился на себя за это, но сделать ничего не мог: Осьминога не хватало.
Он повернул и прибавил газа. Фургон затрясло сильнее.
— И все-таки я приеду не в свое время, — пробурчал Гюнтер.
— Это все, что тебя беспокоит? — усмехнулся Погребняк. — Я бы на твоем месте думал о чем угодно, только не о графике поставок. Или у тебя там бумажку на въезде спросят?
— Бумажку не спросят, — проворчал Гюнтер. — Они только груз проверяют. На нашу очередность им плевать.
— Вот и ты плюнь, — посоветовал Погребняк.
Дома по краям дороги стали появляться чаще, пока не уплотнились до такой степени, что стало ясно — они в городе.
Если фермер не врал, то Богданова с Баркером и японцами могли привезти только в замок, если конечно не пристрелили на месте. Гюнтер в замке бывал не часто, привозил овощи и фрукты. Строго по расписанию. И хотя до его очереди оставалось еще довольно много времени, Александр решил этим пренебречь.
Искать другую возможность попасть в замок, когда эта сама
Главное не вылезать из фургона. И как-то объяснить, откуда он взялся, охране замка, которая знает фермеров, но не знает его. И наплести что-то правдоподобное, чтобы разбитая рожа и забинтованная рука Гюнтера не вызвала подозрения.
Погребняк бился над легендой и прикидывал, как прорываться в замок, если охрана их все-таки не пропустит, а чертового немца только и заботило, что он припрется с урожаем не в свою смену. Бред.
— Тормозите, — недовольно буркнул фермер.
Александр сбавил скорость.
— Если ты будешь изображать из себя обиженного, нас точно заподозрят.
— А вы думаете, что если я стану глупо улыбаться с разбитой физиономией, это будет выглядеть естественней? Перестаньте. Охрана в замке — формальность. На задний двор нас пустят, а там… Сейчас направо, на мост.
Александр повернул, перекатил через горбатый мостик. Под мостом был овраг, на дне его что-то журчало, но назвать это можно было разве что ручьем. И то с натяжкой. Хотя… Он припомнил недавний ливень. Должно быть, в дождь воды здесь больше.
Дорога за мостом стала уже, но лучше. В центре города улица была мощеная. Интересно, почему здесь булыжник, а на космодроме нечто похожее на бетон? Или здесь дороги делали раньше, чем разработали ту технологию, по которой укатывалось взлетное поле?
Или сама технология была слишком затратна и использовать ее без крайней нужды не стали бы?
Он спросил об этом Гюнтера. Немец лишь пожал плечами.
— Не знаю. Я никогда не был на космодроме.
— И не интересно? — полюбопытствовал Погребняк.
— Зачем? У меня есть свое дело, своя жизнь. Я фермер. Зачем мне интересоваться космодромом?
Александр скривился в усмешке. Гюнтер был по-своему прав, по-своему скучен, по-своему понятен. Ничего нового.
— Сейчас направо. Вон там — налево и прямо до ворот.
Погребняк кивнул, вырулил согласно инструкциям и выкатился почти к самым воротам.
Замок напоминал здание Агентства. Нет, не стилем, не архитектурой — они были совершенно разными. Ощущением. Перед ним стоял гигант, устремляющийся в небо, давящий своим величием, намекающий на человеческую ничтожность любому, кто не допущен внутрь. Те, кто живет и работает внутри, должно быть, относятся к замку иначе. Они сопричастны, они часть его. Остальные чужие, приходящие на поклон.