Четыре царства
Шрифт:
И это полностью согласуется с концепцией возникновения зла. В одной из предыдущих глав были перечислены причины существования зла в мире. Одна из них — желание Всевышнего продемонстрировать Своё единство. Как было объяснено, мир убедится в невозможности существования силы, способной превозмочь Его волю. Для этого и было создано зло, которое проникает в связавшие себя с чёрной силой и идущие против воли Творца существа, вещи и явления. Их поражение и есть демонстрация того, кто истинный правитель мира.
Сражение между тов и ра начинается в момент появления на свет Адама и продолжается на протяжении всей истории человечества. Завершение самой великой из битв придётся на конец времён, и связано оно с приходом Машиаха. Поражение ра будет абсолютным: всё созданное признает Творца и подчинится Его воле. С этой точки зрения, приход Машиаха требует, чтобы зло существовало, причём, чем большей властью оно будет обладать, тем сокрушительней будет его поражение. Отсюда и пророчество Иешаи, ставящее эмет конца времён в зависимость от тоу эпохи разрушения Храма. Поэтому рождение Машиаха не реального человека, но силы, уводящей мир от ра к тов, — совпадает, согласно приведённому мидрашу, с падением Храма.
Приведённая выше история заканчивается словами: "Утешил ты нас, Акива, утешил". Звучит несколько наивно. Но к Талмуду нельзя подходить с мерками светской литературы. Сила и красота слов хахамим состоит в глубине мысли и в точности её выражения. Поэтому попробуем понять, что скрывается за словами мидраша, что означает "утешение", полученное мудрецами от Р. Акивы.
Плач по поводу разрушения Храма — свидетельство глубокого переживания. Из мира ушла кедуша. Человек лишён возможности служить Создателю в той мере, в какой это было доступно предыдущим поколениям. И не только это. В мире не может быть вакуума: место кедуши заняла тума. По земле, на которую прежде не всякому позволялось ступить, теперь свободно гуляет лисица — некашерное животное. Человека с высокой душой такое зрелище заставит внутренне содрогнуться. Откуда может прийти утешение? Р. Акива показывает связь между произошедшей трагедией и будущим избавлением. И дело не в том, что, в конце концов, наступят хорошие времена. Суть утешения не в этом. Успокоение души приходит вслед за пониманием, что случившееся несчастье есть ступень лестницы, ведущей вверх, этап, предусмотренный тайным планом Творца. И это то, чему нас учит это место Талмуда: позитивное отношение к настоящему возможно лишь тогда, когда на него смотрят из будущего. В противном случае события нашей жизни представляются трагедией, с которой человеческое сердце не может примириться.
Между разбираемой историей из трактата Макот и проблемой, поднятой трактатом Санхедрин, существует внутренняя связь. Трактат Санхедрин говорит об ожидании Машиаха. Сначала рассказывается о нескольких неудачных попытках некоторых талмудистов вычислить день прихода Машиаха. Затем рассматривается проблема, связанная с самим ожиданием. При этом в основе разбора лежит высказывание пророка Хавакука: "…(есть) ещё время до (исполнения) видения, и свидетельствует оно о конце, и не обманет оно. Если замедлит — жди его, ибо придёт непременно, не опоздает" (Хавакук 2:3). Видение пророка касалось конца времён. Слова "оно не обманет" Талмуд связывает с ошибочными вычислениями даты появления Машиаха. Просчёты в предсказаниях не были бесследными. Люди искренне верили в правильность расчётов, и несбывшиеся ожидания вселяли в их сердца уверенность в напрасности дальнейших надежд. В ответ на это пророк говорит: "…(есть) ещё время до (исполнения) видения… и не обманет оно".
Несмотря на оптимистичность предсказания, хахамим волнует вопрос: а сбудется ли оно? Дело в том, что расчёты дня прихода Машиаха в некоторых случаях не были ошибочными: в соответствии с планом Творца, он действительно мог появиться в те дни. Причина, по которой это всё же не произошло, состояла в том, что или народ, или его лидеры не выдерживали связанного с этим великим событием испытания. А поскольку известно, что возможны ситуации, когда Всевышний отменяет Своё решение, то возникает опасность невыполнения пророчества Хавакука. Именно об этом и говорит трактат Санхедрин: "… может быть, ты скажешь: мы ждём (Машиаха), но Он (Создатель) не ждёт".
Рассуждение Талмуда таково: конечно, мы, основываясь, в частности, на видении Хавакука, ожидаем прихода Машиаха, но есть вероятность, что Творец перестал его ждать. В самом деле, человеку неизвестно, каковы намерения Создателя в настоящий момент. В ответ на это Талмуд приводит слова пророка Йешаи, из которых следует, что Всевышний не отказался от своего плана, но лишь задерживает его реализацию: "И поэтому медлит Г-сподь помиловать вас, и поэтому удалился Он, чтобы (потом) сжалиться над вами, ибо Б-г правосудия Г-сподь, счастливы все ожидающие Его". Талмуд продолжает: "Если мы ждём и Он ждёт, что задерживает (приход Машиаха)? Правосудие задерживает. И если правосудие задерживает, почему мы ждём? Чтобы получить награду, как сказано: "счастливы все ожидающие его"".
То, что приход Машиаха откладывается, вызвано действием Верхнего суда. На это указывают слова пророка "… ибо Б-г правосудия Г-сподь". Решение совершаемого на небесах суда зависит, как известно, от действий людей в нижнем мире, и, в первую очередь, — от того, как совершает аводу избранный народ. Тогда оказывается, что главная причина задержки — ситуация на земле. Она не отвечает условиям, при которых может появиться Машиах. Более того, из вопроса Талмуда "Если правосудие задерживает, почему мы ждём?" следует, что до конца времён избавление так и не наступит, так нечего его и ждать. Моменты возможного прихода Машиаха уже все позади, потому ожидание и выглядит бессмысленным. Лишь люди, которым суждено родиться в конце шестого тысячелетия, окажутся свидетелями пятого царства. И если так, вопрос Талмуда правомерен: зачем ждать? Предлагаемый ответ — "Чтобы получить награду" — глубже, чем может показаться на первый взгляд.
Эпоха четвёртого царства — самая продолжительная из всех. Она тянется и тянется, и не видно ей конца. Символом этого служит лестница, которую видел Яаков в сновидении. Среди поднимавшихся по ней ангелов был один, представлявший царство Бавел. Он поднялся на семьдесят ступеней и упал вниз — свидетельство того, что вавилонское изгнание продлится семьдесят лет. Затем Яаков увидел ангела, поднявшегося на пятьдесят две ступени — второе царство продолжалось пятьдесят два года. Ангел, представлявший греков, взошёл на сто двадцать ступеней. Сто двадцать лет — срок третьего царства. Когда пришёл черёд четвёртого царства, восхождению ангела не было конца. Он скрылся в небесах, не дав возможности подсчитать, как долго простоит четвёртое царство.
Продолжительность существования царства Эдома само по себе испытание. Может показаться, что обещание прихода Машиаха — красивая мечта, которой не суждено сбыться. Жизнь в последнем галуте нелегка. Уровень духовности снижается от поколения к поколению. Как остаться верным идее конечного избавления, когда реальность постоянно опровергает её? И если, несмотря ни на что, человек глубоко убеждён, что Машиах, в конце концов, придёт, что пророчество о нём — не утешение для слабых духом, его ожидание, конечно же, заслуживает награды. Об этом и говорит трактат Санхедрин.
Ожидание "сквозь слёзы" — одно из испытаний четвёртого царства. Именно так следует оценивать плач мудрецов при виде лисицы, пробегающей там, где прежде стоял Храм. Расхождение мнений трёх рабаним (Р. Гамлиеля, Р. Элиэзера бен Азарии, Р. Йеошуа) и Р. Акивы, очевидно, не в том, наступят ли лучшие времена или нет, а в том, как относиться к настоящему. Плач их вызван сознанием того, как глубоко изменился мир по сравнению со временем, когда Храм стоял и присутствие Шехины было явным. А поскольку, как мы выяснили, относящийся к началу мира эмет и эмет конца времён эквивалентны, то плач их плач о разрыве, существующем как между прошлым и настоящим, так и между настоящим и будущим. Для людей, которые остро переживают отрыв от кедуши, кедуша — не отвлечённое понятие, а реальность. Кедуша отодвинулась, пусть даже надолго, но всё же не исчезла, и в назначенное время ей суждено возвратиться. Таким образом, сам плач по утраченной духовности — одна из форм связи с грядущим избавлением. Такая связь, такое соединение с будущим равносильно ожиданию будущего. Острота переживания — свидетельство его подлинности, и это гарантия того, что ожидание будет вознаграждено сполна.