Чикагский блюз
Шрифт:
– Дуся! Иди сюда!
Нас определенно не спешили вести в комнату.
На крик бесшумно приоткрылась ближняя дверь, впуская на паркет холодную полоску дневного света от далекого окна, и мелькнула голова длинноволосого парня.
– Я тебя засек! – резко обернулся Семен Семенович. – Не хочешь работать – завтра пойдешь к участковому! Будешь хипповать в Сибири!
Дверь с парнем мгновенно закрылась, и мы разглядели полную пожилую женщину, шаркающую тапками из дальнего конца коридора.
– Чего это он? – Она нацепила очки, болтавшиеся на резиночке, и удивленно посмотрела на отца. – Нет-нет, задаток не возвращается. Мы уже двоим отказали, что ж нам теперь – убыток терпеть? Задаток есть задаток.
– Пап, может, дядя Жора приезжал? – предположил я. – Спроси!
– Видите ли, в чем дело… – начал отец.
– Ничего не знаем! – махнула рукой женщина. – . Если отказываетесь, сто рублей неустойка! Таков закон!
Размытая женская фигура босиком прошлепала на кухню и запричитала над сковородкой. В коридор с паровозным плачем выскочил ребенок и побежал, топая ногами по натертому паркету. За ним молча погналась женщина в халатике и вернула в комнату. Дверь за ними захлопнулась, и сквозь вой было слышно, как упал, дилинькнув звонком, велосипед.
Семен Семенович молча буравил отца взглядом и неприязненно косился на меня. Переговоры, как пишут в газетах, зашли в тупик.
– Еще и переоделся! – Дуся осуждающе разглядывала отца.
– Это, наверное, мой брат приходил! – Отец развел руки. – Мы с ним близнецы. Посмотрите на меня! Ну! – Он выставил лицо вперед и покрутил им, чтобы показать и профиль. – Он в синей куртке был, да? – Отец понизил голос, давая понять, что тоже кое-что соображает в конспирации. – Принес вам задаток – пятьсот рублей! Правильно? Вы получили задаток?
Босая женщина вышла в коридор с чадящей сковородкой и сделала вид, что по дороге к комнате ей захотелось остановиться и посмотреть, сильно ли угорели шкварки.
– Что ты тут дымишь! – сказала Дуся, обращаясь к соседке. – Видишь, товарищи из Совета ветеранов пришли. Еще и жир капает! Сама оттирать будешь!
Женщина, не проронив ни слова, ушла с загадочной улыбкой Джоконды.
– Это недоразумение! – негромко продолжил отец. – Мы в сберкассе задержались, а брат, наверное, не вытерпел и приехал. Жора! Георгий Михайлович! А я – Сергей Михайлович! Смотрите, я вам паспорт покажу. – Отец достал паспорт и раскрыл его. – Видите – Сергей Михайлович!
– После сберкассы, значит, прямиком к нам. – Дуся уверенно, как контролер в электричке, взяла паспорт. – Ловко крутят!
Воронежские нескладухи какие-то. Я не понимал, чему они не верят и чего от нас хотят. Сказали же им, что близнецы!
– Давайте я сейчас Георгию позвоню! – предложил отец. – И все выяснится. – Он засмеялся, – Прямо черт-те знает что! Нас всю жизнь путают!
– Недоразумение, – подтвердил я от двери. – Мы задаток принесли. Хотим катер купить. Но если Георгий Михайлович уже был, то вопрос снят. Мы на две семьи покупаем.
– Ну да, – Дуся взглянула на паспорт, а потом на отца, – Сергей Михайлович. Вроде…
– Да не «вроде», а точно, – сказал отец. – Если он был, то можно и не звонить. Мы тогда пошли…
Я стал нащупывать за спиной замок.
– Дети лейтенантов Шмидтов, – с недоброй усмешечкой сказал Семен Семенович. Мне показалось, он сейчас схватит отца за лацканы пальто и начнет валить. – Нет уж, давайте позвоним.
Он отошел в сторону, пропуская вперед Дусю, и сделал указывающий жест рукой:
– Прямо по коридору, не сворачивая!
Мы двинулись гуськом, ощущая за спиной тяжелое дыхание хозяина. Семен Семенович щелкнул выключателем и указал рукой на телефонный аппарат, висящий на стенке в обрамлении нового куска обоев.
– Звоните!
– Так, – сказал отец, отдавая мне шляпу. – Где он сейчас может быть?
Он повернулся к Семену Семеновичу:
– А давно он у вас был?
Дуся стояла, уперев руки в бока, и поглядывала на нас язвительно-торжествующе, словно загнала нас, мошенников, в тупик. На двери поблескивало плексигласовое окошко-глазок размером со спичечный коробок. Зачем? Смотреть в коридор?
– Нет, недавно, – с ехидцей сказал Семен Семенович. – Интересно знать, по какому номеру вы собираетесь звонить?
Отец, пожав плечами, назвал домашний номер дяди Жоры.
– Минуточку! – сказал Семен Семенович. – Дуся, сходи в комнату, сверь номер – на комоде лежит. Какой, вы говорите?
Отец повторил, и Дуся открыла дверь с окошечком. Я успел разглядеть металлический засов на манер печной заслонки с внутренней стороны квадратного глазка. И цепочку, какая бывает на входной двери.
– Какой-какой? – Она высунулась из двери, держа бумажку перед глазами.
Отец в третий раз назвал номер. Он начинал злиться.
– Последние цифры «семнадцать» или «восемнадцать»? – уточнила хитрая Дуся.
– Семнадцать, – ледяным голосом сказал отец.
– Звоните! – разрешила Дуся.
Отец, сверкнув глазами, набрал номер и долго ждал, неплотно держа трубку, чтобы все слышали гудки.
– Никто не подходит, – повесил трубку отец. – А рабочего я не помню. Кирилл, ты не помнишь?
Я скорбно поджал губы и помотал головой.
– Ладно, – сказал отец, забирая у меня шляпу. – Я ему скажу, он вам вечером позвонит.
– А как мы узнаем, кто звонит? – вновь подбоченилась Дуся.
– Какая вам разница? – угрюмо спросил отец. – Вы задаток получили? Никто его не отбирает! К чему это следствие? Вы, случайно, не милиционер?
– Угадали, – кивнул Семен Семенович. – Ветеран Министерства внутренних дел. А вы что, не в ладах с органами?
– Это вы не в ладах с логикой, – не сдержался отец. – Простую ситуацию понять не можете, а поди… капитаном служили!