Чикатило. Явление зверя
Шрифт:
– Валера, – уже бодрее отозвался охранник.
– Подскажите, Валерий, а как угонщик на территорию попал?
– А хер его… – он снова споткнулся и поправился: – Простите, пес его знает. Я не видел, Петрович же дежурил. Но через КПП он пройти не мог. Ворота закрыты были. Выходит, через забор.
Витвицкий в который раз поглядел на верхний край забора, по которому тянулась колючая проволока.
– Под током? – уточнил на всякий случай, кивая на проволоку.
– Шутите? На хера по ней ток пускать? – охранник удивился настолько
Капитан кивнул, подошел к забору вплотную и посмотрел на верхний край, будто кот, прицеливающийся к прыжку. Но не прыгнул, а повернулся к молодому охраннику:
– Валерий, – спросил он, немного смущаясь, – а вы не могли бы меня подсадить?
В здание УВД Витвицкий ворвался, как выражались незабвенные Ильф и Петров, стремительным домкратом. Отмахнулся удостоверением от дежурного, пронесся через вестибюль и, едва не сбив кого-то с ног, побежал вверх по лестнице.
Как раз в этот момент из кабинета после допроса выводили Шеина. Следом вышли Ковалев и Кесаев с папкой под мышкой.
– Предлагаю продолжить после трех. Допросы допросами, как говорится, а обед по расписанию, – Ковалев был миролюбив – видно, индивидуальный допрос, в отличие от перекрестного, прошел без эксцессов.
Впрочем, эксцесс не заставил себя ждать и явился двум полковникам в виде расхристанного, запыхавшегося капитана. Витвицкий вылетел с лестницы в коридор, увидел конвоируемого Шеина и коршуном кинулся к нему.
– Покажите руку! Ту, с царапиной! – потребовал капитан у Шеина.
– Товарищ капитан, не положено… – опешил конвоир.
– Я только посмотрю, – мужчина и не думал ослаблять напор. – Быстрее.
Повинуясь натиску всегда тихого капитана, конвоир кивнул Шеину – мол, можно. Витвицкий с какой-то маниакальной поспешностью схватил парня за предплечье, вывернул руку запястьем к себе, вздернул рукав и впился хищным взглядом в глубокую кривую царапину.
Шеин испуганно смотрел на странного капитана, который повел себя еще страннее – неожиданно улыбнулся, но руку напуганного арестанта отпустил.
– Ты белены объелся, капитан? – в голосе Ковалева было больше язвительности, чем злости.
Витвицкий обернулся и только теперь заметил стоящих рядом полковников. Ковалев откровенно развлекался, Кесаев играл желваками.
– Товарищ капитан, потрудитесь объяснить, по какой причине вы находитесь здесь, а не в архиве? – ледяным тоном произнес Кесаев.
– Я на обед, Тимур Русланович. Догоняйте, – ухмыльнулся Ковалев и пошел прочь.
Следователь буровил взглядом счастливого Витвицкого. Внезапное появление психолога и радостная идиотская улыбка на его физиономии должны были иметь под собой очень веские основания, иначе… Иначе он, ей-богу, претворит в жизнь угрозу отправить этого «помощника» в Москву с волчьим билетом.
– Вы что делаете, Витвицкий? – холодно процедил Кесаев.
– Тимур Русланович, я очень прошу вас, уделите мне пять минут своего времени, – с трудом сдерживая улыбку, попросил Витвицкий.
Кесаев одарил капитана убийственным взглядом.
– Пожалуйста, товарищ полковник. Это важно.
Вздохнув, Кесаев сделал несколько шагов по коридору и толкнул дверь, пропуская Витвицкого вперед.
В кабинете Кесаев прошел к столу, Витвицкий семенил следом, его переполнял азарт.
– Во время следственного эксперимента в показаниях Шеина возникли противоречия, – уверенно говорил капитан. – Он привел нас точно на место убийства, но говорил так… будто не спрятал там тело, а нашел его…
Кесаев сел за стол. Витвицкий остался стоять, закончил радостно:
– И удочки, по его словам, из листьев торчали.
– К чему вы все это? – мрачно поинтересовался Кесаев.
– Я был в троллейбусном депо, где задержали Шеина. Там по забору колючая проволока идет. Я не врач, но я уверен… Характер повреждения… царапина на руке Шеина… это не от сломанной удочки. Расщепленный бамбук не так царапается…
– Серьезно? – губы следователя тронула полуулыбка. – А как?
Витвицкий рывком отдернул рукав, заголяя руку. По предплечью, там же, где и у Шеина, у него тянулось несколько мелких царапин.
– Вот так, – радостно сообщил капитан, демонстрируя начальству исцарапанную руку.
Кесаев взял подчиненного за запястье, повернул его руку к свету, разглядывая царапины.
– Удочку покупали специально? – поинтересовался он.
– Ага, – с детской непосредственностью улыбнулся Витвицкий. – В «Спорттоварах». Сломал и попробовал. Видите?
Кесаев отпустил руку психолога.
– Совсем иной характер царапин, – не унимался капитан. – А Шеин… Он ободрал руку о колючую проволоку, когда лез через забор.
И Витвицкий завернул рукав на другой руке, демонстрируя длинную царапину, очень похожую на царапину Шеина.
– Вот, это от колючей проволоки!
Кесаев хмыкнул:
– Йодом хотя бы обработали?
– Перекисью… Неважно! – Витвицкий сиял, как именинник. – Я не специалист, но… тут и не надо быть специалистом, Тимур Русланович. Видно же…
Кесаев слушал, вернув привычное непроницаемое выражение. Глядя на его каменное лицо, Витвицкий невольно сбавил обороты:
– Это, конечно, ничего еще не доказывает, – сдержанно закончил он. – Но… дает повод для размышлений…
– М-да… – произнес следователь, достал из папки знакомое экспертное заключение и протянул Витвицкому.
– Что это? – опешил тот.
– Копия экспертного заключения по ножу, изъятому у Шеина при задержании. Тоже дает повод для размышлений.
Витвицкий побежал взглядом по тексту.
– Читайте-читайте.
– «…Нельзя исключить, что данный нож мог быть предполагаемым орудием убийства…» – прочел вслух капитан и посмотрел на Кесаева растерянно. – Но ведь мог и не быть. Формулировка размыта…