Чипсы
Шрифт:
– Маам, ты зачем во двор-то поехала?
– Спешила, объехать надо было. Это ж наш район старый. Я там все закоулки знала раньше… Доча, все будет хорошо. Сегодня улетишь, спрячешься. А потом, когда все поутихнет, мы с Гошиным папой что-нибудь придумаем. Ну не допущу я, чтобы моя чипсинка в колонии оказалась. Но я должна остаться на своем месте, ты понимаешь? Если вскроется, тут же меня загрызут. И тогда все прахом пойдет. Ничего больше не будет.
– Мамочка, всех, ведь, прощают. Замнут как-нибудь. Свои же.
– Ты ж видела, как эту дуру несчастную заклевали, ту, что про детей ляпнула. Так и пришлось уволиться. Свои, а сдали. Ну и правильно.
– Но, ведь, не я же была за рулем. Танька твоя знает. Коля…
– С Танькой и Колей разберемся.
– Мам, не надо Колю трогать, пожалуйста. Он мне нужен, – Наталья разревелась.
– Тем более, – Елена фыркнула, – С глаз долой, из сердца вон… Да не бери в голову, это я так сгоряча. Договоримся. Деньги всем нужны. Тебе сколько на первое время? Куда полетишь?
– Не знаю, может к Гоше, в Италию, – Наташа говорила голосом сомнамбулы, – Тысяч двести евро.
– Так много? Дома нет. Мало ли что. Сто штук евро есть, остальное потом переведу, со счета до востребования. Посиди, выпей, пойду деньгу принесу.
Когда мать вышла, Наташа достала из бара дорогое шампанское. Налила в два изящных бокала, в один положила две таблетки из кармана своего халата. От шипения растворившейся кислоты в шампанском стало еще больше пузырьков.
Елена вернулась с плотно набитой винтажной дизайнерской сумкой.
– На вот, дарю, тебе она нравилась. Только не потеряй. Давай, беги, собирайся, время дорого. Паспорт и визы в порядке?
– Да, – Наташа кивнула и протянула матери бокал, – Давай на посошок, мамсик.
Елена заглотила шампанское залпом и запила оставшейся в рюмке водкой.
– Знаешь, какое у меня прозвище было в молодости? «Ленка – два стакана». Всегда первый вторым запивала. А тебя я в семнадцать родила, после одного такого собрания со стаканами. А папа твой не умер, нет. Он меня по партийной линии в Москву продвинул, чтобы его жена не увидала, как ты на него похожа. Сбагрил от себя подальше. Гад! Обещал развестись и на мне жениться. А мне так хотелось свадьбу: платьице белое, туфельки, фата…
Язык начал заплетаться, глаза заволоклись, Елена рухнула на стол. Наталья вылила свое шампанское в раковину, взяла сумку с деньгами, пихнула сверху свой фужер, быстро прошлась по квартире, собрала украшения, вытряхнула дамскую сумку Елены в свою, сняла с ее ушей серьги с бриллиантами. В голове у Наташи «кипело»: «Бежать, спасаться, спасать Колю…». Взяла с кухонного стола смартфон матери и трясущимися пальцами нашла его номер…
VI
Коля поставил на прикроватную тумбочку сок, положил рядом пакет с бананами и яблоками.
– Надя, это я. Как ты?
Девушка осталась лежать в той же позе, запрокинув голову в потолок.
– Нормально, – голос у нее был вялый, еле слышный. – Мне все время спать хочется. Ты был у Алены? Как она там одна? Попроси, чтобы меня к ней перевели. Если надо денег, ты дай, кому надо. Ты же говорил, у тебя есть, на поездки,
– Надя, я в морге был. Назавтра машину с рефрижератором заказал, у меня, как раз, выходной. Отвезу Алену домой. Рядом с Аней похороним. Тетя рядом с любимой племяшкой. Кто бы знал, что так будет? – голос у него сорвался. – Маме звонил, она на кладбище съездит, договорится. В субботу похороны. Тебя выписывать пока не хотят. Но я попробую. Должна же мать своего ребенка похоронить! Гребаная жизнь! – он не смог больше сдерживаться и зарыдал: – Надь, прости меня! Я просто хотел, чтобы она Москву посмотрела, порадовалась… Лето, так красиво кругом…Она такая хорошая девочка… Была…
– Коля, не надо, – прохрипела в ответ Надежда. – Я не могу этот бред слушать. Алена в больнице, ей надо носочки теплые и укрывать – она по ночам раскрывается – ножки мерзнут – надо греть… Поезжай, пожалуйста, отвези ей носочки и гостинцы… Скажи, мама скоро приедет.
«Если бы не Наташка, я бы встретил их на вокзале, довез до квартиры, Аленка была бы жива. На хрен я с ней связался? Приспичило ей. Дура проклятая».
– Надь, сегодня из полиции придут, они машину нашли, нужны твои показания…
В кармане у Николая завибрировал телефон.
– Извини, Надюша – начальница, надо ответить, – он вышел из палаты.
– Да, Елена Юрьевна.
– Коля, это я, – всхлипнула Наташа. – Пожалуйста, приезжай быстрее ко мне, я, кажется, маму отравила…
– Не до тебя сейчас, разбирайся сама. Крыша уже поехала от безделья…
Наташа опешила:
– Зачем ты так? Я ж тебя спасала! Она же хотела, чтобы с тобой разобрались…
Он с облегчением понял, что надо ехать. Вышел из больницы, чуть ли не бегом. «Господи, как же тяжело! За что? Жену похоронил. Теперь племяшка. А Надьке-то каково…» В оцепенелом раздумье доехал до центра, не помня сколько времени ушло на дорогу, но выслушав истеричный рассказ Наташи, как взбешенный бык, кинулся к выходу из ее квартиры. Она метнулась вперед и заслонила дверь.
– Уйди! – он схватил девушку за руки и потащил по полу. – Пока она в отключке, я ее убивать буду, чтоб не орала!
– Коля, пожалуйста, нет! Не убивай! Мама же! У меня деньги, возьми, отдай Наде! Еще даст! Коля! Не надо, Коля. Уедем, поженимся, она тогда ничего тебе не сделает. Я тебя люблююю! – Наташа ныла и висела у него на руке, впиваясь длинными наманикюренными ногтями в стальные бицепсы.
Он, как будто, не чувствовал этого.
– Если я не накажу, никто не накажет, я знаю, все с рук сойдет. Везде такие же рожи сидят. Вот вы мне где все! – он провел большим пальцем по горлу. – Анька моя, за месяц сгорела – на лекарства денег у больницы не нашлось. И главный врач – морда шире плеч – передо мной руками разводил – дотаций нет из бюджета. А потом сел в свой Кадиллак и уехал, а я к Аньке пошел. Она на меня смотрит своими глазищами огромными и спрашивает: «Коль, а я поправлюсь? Я рожать смогу?». А я стою и плачу: «Конечно, поправишься, Анютка, десятерых еще родишь». Все, утром умерла. Узи ей когда делали, оказалась беременная – срок месяц. Ей не сказали – знали, что помрет скоро, но она чуяла, все равно. А мне сообщили – только после того, как умерла… Вот они где все дотации – он схватил дамскую сумку и стал вытряхивать на пол содержимое – два дорогих телефона, ключи от машины, деньги, украшения, таблетки. – Не лезь, дура! Я лучше сяду, но хоть одна тварь небо коптить не будет! Уйди, пока тебя не пришиб!