Чирикающее солнце
Шрифт:
Дядя Гена взглянул на меня повнимательней.
– Совсем хреново?
Я задумался. Потом кивнул.
Дядя Гена закурил и прищурился.
– Думаешь, лучше будет?
– Не знаю…
– Будет, будет, будет всё лучше, чем вчера… – фальшиво просипел дядя Гена. Пока мы были с ним на одной волне, и безбрежный Космос был с нами, и мы понимали друг друга с полуслова.
– Молодец, – произнёс дядя Гена, хотя было ясно, что думает он совсем другое. Спросил рассеянно:
– Чё не на работе?
Я вздохнул:
– Да
Дядя Гена насупился.
– Больничный.
Дядя Гена работал в какой-то городской службе, как он сам говорил, озеленителем, но, судя по тому, сколько времени он проводил на скамеечке во дворе, озеленение в городе шло само по себе исключительно за счёт естественных причин.
– Слушай… – встрепенулся он наконец-то. – У тебя деньги есть? На папиросы хотя бы.
Я порылся в карманах и протянул ему горсть мелочи. Дядя Гена старательно пересчитал медяки, потом заторопился.
– Ладно… Пойду я. Ты это… если что, подходи всё-таки.
Я остался на лавочке один и стал прислушиваться к своим ощущением. Космос пока еще был со мной, настроенный довольно дружелюбно, но уже с некоторой прохладцей. Предстояло срочно принимать какие-то меры еще до того, как я окажусь в полной изоляции. Долго со мной возиться не будут. Против Космоса надо играть по его правилам, а он любит гармонию. И я двинул к Ксюхе.
Я не знал, в какую смену она работает, мобильник свой она мне так и не дала в силу своих таинственных причин, последнюю мелочь я отдал дяде Гене, пришлось брести пешком. Особо я по этому поводу не переживал, выпитое еще игриво бродило внутри, а жила она в получасе ходьбы. Квартал, второй , третий, высотка, подъезд, домофон… Она была дома.
– Чего тебе?
– В гости вот пришёл.
– Какого хрена вообще и с утра пораньше в частности? Я только встала.
– Но ведь встала же.
– У меня на голове бардак.
– Я не буду смотреть.
– Тогда зачем вообще припёрся?
– Ладно, буду.
Дверь запищала и открылась. Идти на шестой этаж было уже в лом, и я тупо дождался исходящего в судорогах лифта. Ксюха действительно была довольно растрепана, очаровательная в своём халатике и босиком. Я сразу попытался ее обнять, но она повела носом и решительно отстранилась.
– Я так, блин, и думала. С утра в отходняке ?
Возразить было нечего, я снял обувь, прошел в комнату, по дороге взял оставленный на полке потрепанный фотоальбом и плюхнулся на диван.
–Эй! – Тут же всполошилась Ксюха. – Ты чё там собрался разглядывать, а?
– Хочу увидеть тебя голенькой в три года. Меня это всегда возбуждает.
Она решительно отобрала у меня альбом и засунула его в шкаф.
– Хрен тебе. Это слишком личное.
Я не понял, что именно: то ли там действительно были ее обнаженные изображения в замечательном юном возрасте, то ли она была запечатлена там в паре с каким-нибудь хорьком, но права качать не стал.
– Работаешь сегодня?
– В ночь.
– Я побуду у тебя?
–Да сиди уж, хоть покормлю тебя… Только в душ схожу.
Ксюха была золото. Мы познакомились в пивном шатре, где я догонялся принесенной с собой водкой, а она просто сидела одна за соседним столиком и грызла сухарики. Некоторое время я ее разглядывал, потом решил, что глаза у нее красивые и добрые, взял свой стакан и переместился к ней.
– Привет.
– Отвянь.
– Это еще почему?
– Устала я. Не до знакомств с алкоголиками.
– Да это я после свадьбы отхожу…
– Своей, что ли?
– Почти.
В разговоре появилась интрига, и она начала проявлять к нему интерес.
– Это ещё как?
– Ну, мог бы жениться и я при желании, но… Лень было, наверное.
– Ну ты и хмырь.
– Тебя как зовут?
– Не гони. Не хочу я с тобой знакомиться.
– А у тебя глаза очень красивые. Девушке с такими глазами нельзя долго одной, обязательно украдут. Давай я возьму себе сок, тебе пиво, а водку больше не буду.
Она оценила и комплимент, и поступок, и халяву. Посмотрела на меня повнимательнее.
Я был в идеальной кондиции, цвет лица успел смениться на розовый, глаза задумчивые и слегка подернутые пеленой. В этом состоянии во мне всегда есть нечто загадочное и романтическое.
– Ну хрен с тобой, давай…
Я принес пиво, молча подождал, пока она отхлебнет.
– Меня Костя зовут.
– Ксюша.
– Полное – Оксана?
– Нет, – почему-то с вызовом ответила она, – Оксана – украинское имя, а я Ксения.
– Угу. Ксения, Ксенофонт, ксенофобия …
– Чего? Что еще за ксенофобия?
– Ксения – цэ греческое имя, – важно объяснил я, – а фобос в переводе оттуда же означает страх. Получается, ксенофобия – это страх перед Ксениями. Греки их реально боялись.
– Это еще почему?
– Вредные были бабы. Зашугали мужиков до полусмерти.
Она засмеялась.
– Ерунда. Наверняка это что-нибудь другое означает.
« Да, милая, если мы с тобой будем общаться дальше, тебе придётся со словариком ходить», – подумал я, но вслух этого, естественно, не произнёс.
Так мы и познакомились. Я довольно удачно трепался, она все чаще смеялась, после пары пива оказалось, что она не прочь выпить со мной водки на брудершафт и стала совсем компанейской. Жила она одна с ребенком, ребенок был у кого-то на руках, и вскоре мы очутились у неё на квартире с бутылкой водки и копчеными окорочками. В постели она была ничего, но потом ей стало плохо от выпитогои она скрылась в санузле, откуда вернулась молчаливая и завалилась спать. Я допил водку и завалился рядом с ней. Утром она восприняла все произошедшее как должное, и время от времени мы встречались.