Чистилище. Побег
Шрифт:
– Вот! – Максим в сердцах ткнул несильно кулаком в лоб Вальки. – Даже она понимает. Ну, пошли.
Валька обтер обломок о траву и спрятал в карман рубахи. Кастрюлю, в которой лежало все необходимое для скорого пиршества, он вручил Алке. Туда же отправились и выбранные для трапезы лакомые куски.
– Неси, не отставай и не приставай, – коротко проинструктировал он ее. – Все равно будет так, как мы хотим, так что не реви и помалкивай.
Но она все равно тут же заревела, хотя и беззвучно. Расчлененных, увязанных мутов нести было легче, и все равно несколько раз пришлось останавливаться, чтобы
– Не ходите к речке, а? – чуть слышно попросила Алка, когда Валька жестом приказал ей вывалить содержимое из кастрюли. – И вообще, пошли бы мы все домой. Мясо принесем, обрадуются все. Простят!
– Ты можешь здесь остаться! – усмехнулся Максим. – Ну, или иди сзади шагах в двадцати. Мы только тела сбросим в воду, да и все. Ни к чему им на нашей земле гнить и мутов запахом привлекать.
– У воды муты! Схватят!
– Не разговаривай с ней, тогда она быстрее успокоится. Алла, она не глупая, просто нервная. Слышь, Алка? Как будем идти, ветки и коряги собирай, дрова нужны.
– Мясо будешь есть! – пообещал Максим.
– Она не будет, – покачал головой Валька и крякнул, снова поднимая узлы. – Она у нас веганка. Никогда мутов не ест, только лягух и насекомых.
«А я и не знал! – подумал Максим, пристраивая кистень на плечо, чтобы в случае опасности не тащить из петли на штанах. – Надо же, не ест мутов… Только взрослые, которые старый мир помнили, мутами брезговали, да и то только бабы в основном. Дядя Толя говорил, что поначалу не мог их есть, а потом привык».
Поход к реке, редкий для общинников, бравших воду только из двух колодцев, прошел без приключений. Останки мутов отправились в воду, некоторые части сразу всплыли и не спеша отправились в путь по течению узкой Осотни. Друзья с наслаждением умылись, хоть вода и была уже почти ледяной. Наконец-то от них отстали надоевшие мухи. Валька принял от бледной Алки, которая реки боялась панически, кастрюлю и набрал воды. Вдвоем с Максимом они быстро донесли ее к выбранному местечку, а девушка по пути набрала целую охапку дров.
– Продолжай собирать! – напутствовал ее Валька и бросил «вырезку» в кастрюлю. – Помнишь, в Старой крепости сколько такой посуды было? И ковши, и тарелки из металла, и еще такие были, красивые…
– Эмалированные! – напомнил Максим. – Там и ножей немало бросили, и топоров, и пилы. Косы! Все косы там остались, когда уходили, потому что сарай пришлось зажечь – иначе не получалось дорогу пробить, кругом муты бегали. И кто-то стрелял, я помню. Значит, оставались еще патроны, на крайний случай. Может быть, даже не все успели истратить.
– Соседям все досталось, когда муты ушли, – подвел итог воспоминаниям Валька и зачиркал острием рога о кремень. – Вот прохудится вся посуда, что делать будем? Котел, правда, еще долго прослужит, но и он однажды прогорит насквозь.
– Не волнуйся. Если дело так пойдет дальше, котел переживет нашу общину. И тоже достанется соседям. Только и им недолго радоваться! – Максим, поигрывая кистенем, наблюдал за Алкой, сновавшей вокруг. – Как с урожаем закончим, надо будет дровами запасаться. И я точно помню: никогда их к осени не было так мало, как в этом году. Все потому, что летом плохо рубили, филонили. Я теперь все по-новой припоминаю и будто другими глазами на все смотрю. Андрей, Косой, Витька Белый – они уже давно Голову не слушались! А значит, вообще никого не слушались.
– Белый старше Андрея на два года. – Валька добыл огня и пристроил над разгорающимся костерком кастрюлю. – Белый сам по себе. Они с Андреем еще весной схватились, я тебе рассказывал, да ты, наверное, забыл. Андрей сказал что-то, и Белый ему по роже раза три врезал. Ну, Андрюха здоровый, даже не упал. Тем дело и кончилось, вроде все нормально: старший наказал младшего, ничего особенного. Только потом, дня через три, у Витьки все лицо было разбито и рубаха в крови. Говорили, он с дерева на корни свалился, когда в секрете был. Белый молчал, а у Андрея кулаки сбиты были, я точно помню. И у Косого, кажется, тоже.
– Вот оно как! – Максим протянул босые ноги к огню. – Значит, и через это табу Андрей перешагнул? А Голова еще на что-то надеется.
– Голове надеяться можно только на то, что Андрей шею себе свернет. С сосны упадет, например…
– Ха! Ты на что намекаешь? – удивился Максим. – Чтобы Голова рискнул сам табу нарушить, своего убить? Никогда не поверю!
– Тогда кто-то другой это должен сделать… – Валька так увлеченно занимался варевом, которое еще даже не закипело, что чуть ли не с головой влез в кастрюлю. – Выживание общины дело общее. Если Голова не может, кто-то должен смочь.
«Так вот о чем ты ночью думал? – Внутри у Максима что-то сжалось. – Значит, и на тебя, приятель, надо по-новому смотреть?»
– Вот! – успевшая нагромоздить возле кастрюли целую гору хвороста, Алка принесла ворох листьев. – Натритесь, запах отшибет. И в воду надо бросить, муты мяса не учуют, только дым. А дыма они боятся и сразу не побегут, сперва посмотрят. Мы тогда успеем за огонь спрятаться!
И она удивила Максима. Он-то привык относиться к Алле, как к дурочке, которая с заискивающей тоской смотрела на всех мужчин, кто еще не попытался ей ребенка заделать. Вроде бы и не было у нее других качеств – а оказывается, она неплохо соображает и в растениях кое-что смыслит. Напоминать ей, что надо развеивать дым, тоже не пришлось: сама собрала наломанные ветки в веник и, пристроившись рядом с костром, стала равномерно махать. Дымок, конечно, все равно заметят и Коля Безрукий со своей сосны, и соседи-березовцы, но лучше, чтобы он не был слишком густым. Тогда никто не заинтересуется.
– Шум какой-то оттуда! – Алка мотнула головой в сторону соседей. – Голоса будто. Поглядите.
Максим и Валька одновременно легли на животы, выползли по склону овражка наверх и руками раздвинули кусты. И правда, обладавшая тонким слухом девушка расслышала далекие крики. Пока ничего не было видно.
– Худо, если муты на них навалились… – прошептал пугливый Валька. – Тогда лучше бы нам домой податься.
– Погоди. Мало ли что там случиться могло! Может, просто поссорились, или мелкие напакостничали. Сползай вниз, следи за готовкой, а то у меня уже слюна потекла. А я покараулю.