Чистилище
Шрифт:
– Спускаемся на минус четвертый! – неожиданно заявил он после очередного поворота. – Если дождь закончится раньше, чем мы выйдем к Новому Арбату, нас тут со всех сторон запрут!
– На минус четвертый? – переспросил капитан. – Разве под Москвой не минус три уровня?
– Где минус три, – согласился диггер. – А где и минус двенадцать! Спускаемся, другого входа не будет ещё километр! Там, внизу, шансов больше… по крайней мере, раньше было.
Он ухватился за какую-то доску, отодвигая её в сторону, и разгреб ногами окровавленное рваньё. Под ним обнаружился ржавый кусок листового металла почти правильной квадратной формы, и проводник сдвинул его с места, открывая зияющий чернотой проход. Чук направил туда
– Лестнице лет сто, – предупредил диггер. – Ещё при царе ковали, даже клеймо есть. Выдержит!
Проводник полез в люк и ловко спрыгнул почти на метр, преодолевая лишенную ступенек часть лестницы. Разведчики поспешили следом. Когда очередь дошла до доктора, он не смог разглядеть отсутствующую опору, наступил на несуществующую ступеньку и полетел вниз, в руки Шмеля и капитана. Все трое рухнули на пол, но ученого всё же удалось уберечь от жесткого падения.
– А, мать твою! – выругался Шмель, едва не врезавшись лицевым щитком противогаза в проломленный звериный череп с глубокими бороздами от вгрызавшихся в него зубов. – Здесь тоже кого-то сожрали! – Он вскочил на ноги и помог ученому подняться. – Хорошо, хоть не человека…
– Это собачий череп, – проводник осветил фонарём останки. – Мутанты жрут всё подряд. Зверей, людей, трупы… друг друга, когда ничего не могут найти.
– Ты сказал, что на минус четвертом шансов больше, – капитан бросил взгляд на бойцов тыльного дозора, спускающихся в люк. – Но здесь мутанты тоже были. Может, не закрывать за собой люк? Если что, отступать будет легче, не придется время терять.
– Лучше закрыть, – покачал головой диггер. – Они на запах идут, им свет не нужен, а так, с закрытым люком, хоть немного надежнее. Они с каждым днем распространяются под землей всё дальше. Когда я вход в бункер нашел, на минус четвертом их было совсем мало. В основном наши… – он запнулся, – те, кто прямо здесь заразился… как я.
– Как же ты люк разглядел? – удивился капитан. – Да ещё в темноте? Его и днем-то не увидишь!
– Я не знал, что на минус третьем есть люк, – ответил тот. – Я с минус четвертого заходил, там! – он махнул рукой куда-то в темноту. – Есть там одно место, ещё один вход в тот же тупик, в котором меня держали всё это время. Его, видимо, уже не при СССР сделали, потому что никакой маскировки не было, просто толстый стальной люк посреди тоннеля, и всё. Я даже скрытую видеокамеру нашел и пластырем залепил. Вот мне и открыли… – Он болезненно скривился, потирая почку. – Теперь там не пройти, они заварили дверь. Идём дальше!
Проводник пошел вперед, подсвечивая фонарём каменные стены в поисках одному ему известных ориентиров. Группа двинулась следом, и капитан обернулся, убеждаясь, что доктор Иванов успевает за общим темпом. Немолодой учёный, конечно же, не успевал, и Шмель с Котом вели его под руки, едва умещаясь втроем в узком подземном коридоре. Из-за этого Харитонов не смог разглядеть бойцов тыльного дозора, но судя по мелькающим позади лучам тактических фонарей, Краб и Жёлудь держат положенную дистанцию и контролируют тыл. Нога соскользнула по валяющимся на полу костям, и капитан едва не упал. Тихо чертыхнувшись, он ускорил шаг и догнал Чука, неотрывно следующего за проводником. Странно, что охрана секретного входа в бункер не уничтожила диггера прямо там, где он пытался испортить камеру. Вместо этого его схватили и держали где-то там несколько дней. И даже нацепили на него ОЗК с противогазом. Зачем зараженному выдали химзащиту понятно – чтобы не исторгал из себя заразу с каждым выдохом. А вот почему не ликвидировали? Выходит, к тому моменту «Лидер» или его командование уже знало о том, что спецтоннели, ведущие от кремлевского бункера в подземный командный пункт в Раменках, захвачены мутантами и движение транспорта по ним невозможно. И знали, что доктора Иванова отправлять в Раменки придется в любом случае. Вот и готовили заранее альтернативные способы доставки. Но почему тогда командование в Раменках всё равно отправило своих бойцов через захваченные мутантами тоннели? Или оно не знало обстановку? Тогда почему кремлевский бункер не доложил? Мгновение капитан раздумывал, а не спросить ли у доктора Иванова, как давно ему сообщили о предстоящей переброске в Раменки, но благоразумие взяло верх. Рации сейчас настроены на радиоканал «Лидера», он слушает радиообмен группы, и лучше не злить начальство. Сперва надо вернуться живыми.
– Чёрт! – проводник замер, светя фонарем себе под ноги. – Вода! – Он невольно отшагнул назад. – Здесь не должно быть воды! – Луч фонаря заметался, скользя по залежам окровавленного тряпья.
Капитан остановился и разворошил ногой устилающие пол обрывки. Ручьев или потоков нигде не было, но земляной пол был влажным. Вот почему кости под ногами были такими скользкими…
– В чем конкретно опасность? – Харитонов напряженно водил автоматным стволом по сторонам, освещая утопающие во мраке тоннели светом тактического фонаря в поисках противника. – Тоннелю грозит затопление?
– Я десять лет под землю спускаюсь! – нервно ответил диггер. – В этом месте всегда было сухо! А сейчас откуда-то поступает вода! А мутанты всегда кучкуются у воды!
– Вода заражена, – подал голос доктор Иванов, тяжело дыша от бега в противогазе. Лицевой щиток его противогаза запотел изнутри, и учёный видел ещё хуже, чем прежде. – Инфекция распространяется во влажной среде. – Иванов пытался восстановить сбитое дыхание, и фразы давались ему отрывисто, с видимым трудом. – Для заражения достаточно попадания на кожу любой жидкости: сок растения, роса, туман, слюна, капля крови. Все мутанты буквально пропитаны инфекцией. Чем больше влажность, тем комфортнее они себя чувствуют.
– На набережной их было десятки тысяч, – капитан вспомнил недавний прорыв на КамАЗе через бесконечную толпу разъяренных людей с налитыми кровью глазами. – А в воде ещё больше.
– Концентрация инфекционного агента в воде максимальна, – подтвердил доктор Иванов, безуспешно пытаясь протереть рукой внешнюю поверхность лицевого щитка, запотевшую изнутри. – Мутанты стремятся находиться к ней как можно ближе. Я полагаю, что чем выше концентрация агента в окружающей среде, тем сильнее их способности к… – он замялся, – к добыванию пищи.
– Поэтому когда идет дождь, – торопливой скороговоркой заявил диггер, – эти твари вылезают на поверхность и сжирают всех, кого найдут! А когда дождь заканчивается, они возвращаются под землю, тут влажность выше! Только они не просто возвращаются, они роют! Тянут норы к реке, чтобы затопить тоннели! Я сам не видел, но ещё неделю назад наши говорили, что в самых глубоких линиях метро воды уже по колено и всё кишит мутантами! Их там миллионы! Побежали, господа военные, нам надо дойти до Нового Арбата, пока дождь не закончился и эти твари не рванули обратно в метро и канализацию! Дожди сейчас не идут долго!
– Шмель, Кот, потащите доктора Иванова, – скомандовал капитан, поправляя автоматный ремень. – Потом Желудь с Крабом вас сменят, а вы уйдёте в тыльный дозор. Меняться каждые двести шагов, держать темп! Группа! Бегом марш!
Разведгруппа бросилась вперед по тёмным подземным коридорам. Ученого волокли под руки фактически на себе, его неуклюжие попытки перебирать ногами только мешали бегу, и в узких тоннелях бойцы часто отставали. Капитану приходилось замедлять скорость всей группы, и в эти моменты он с тревогой бросал взгляд на проводника, нервничающего всё сильнее. Если диггер сейчас превратится в мутанта, выбраться из подземных катакомб не суметь.