Чисто пивная история
Шрифт:
– Зин! Это свои! Свои пришли! – заорал снизу Пашка.
– Зинка! – раздался похожий на сирену голос двоюродной сестры. – Скорее сюда! К тебе тут педерасты зеленые лезут! Ах ты гадина! Гадина такая! – она схватила что-то тяжелое и принялась молотить меня по ногам и другим частям тела, приговаривая: – Маньяк! Извращенец балконный!
– Дорогие мои, сжальтесь! – стонал я, все еще пытаясь пробиться к заветному теплу домашнего очага, но чья-то злая сила толкнула меня прочь, и я полетел, поднимаясь выше над пятиэтажкой,
Более получаса Пашка предано бежал за мной, удивляя редких прохожих возгласами:
– Серега, не улетай! Держись! Держись, друг!
Некоторые принимали его за полоумного, другие поднимали взгляды к ночному небу и восхищенно восклицали:
– О! Смотрите! Смотрите! Чебурашка без штанов летит!
Возле парка гравитация снова начала обретать надо мной желанную власть, и я полетел ниже, цепляясь ремнем за верхушки деревьев. Потом, потяжелев от инея, насыпавшегося в брюки, опустился еще метров на пять. Вскоре Павел изловчился поймать меня за штанину и поволок к новостройкам нашего микрорайона – я слишком замерз, чтобы осилить обратный путь домой.
В одном из подъездов Глотов, устроившись возле батареи отопления, постарался привести меня в более сносный вид и, пока я грелся, вскрыл бутылку пива.
– Не могу я больше, – оправдался он, понимая опасения, завихрившиеся в моей голове. – Сил уже нет, и нервы сдают.
– Ты только «поехали» не говори, – я теснее прижался к батарее, глядя, как волшебный напиток пенится под запотевшим стеклом.
– Не скажу… сейчас, – он со вкусом отпил и вытер губы. – Но, придет время, очень даже скажу. Нужно только к этому времени подготовиться. Ведь должны же мы вернуть украденное – твой настоящий облик!
– Да, Паш… – я взял бутылку из его рук неловкой клешней и тоже глотнул из горлышка. – Только я не представляю, как это сделать. Где искать Крюбрама? И возможно ли теперь что-то изменить вообще?
– А пойдем ко мне, – предложил Глотов. – У меня можно поэкспериментировать с Дверью и лучше подготовиться к нашей вылазке.
– Не, друг. Нужно сначала вернуться к Зинке. Хоть она и стерва, но поймет все и в беде не оставит. Нужно… тем более у нее сегодня День рожденья.
Отгремели, рассыпались разноцветными искрами и растаяли фейерверки – старый Новый год народ все же праздновал. И была кому-то радость, кому-то исполнение желаний, кому-то холод, печаль и угрюмые мысли.
В скверном настроении мы одолели путь от новостроек до центральных кварталов микрорайона. Был уже первый час ночи, когда Глотов завел меня, дрожащего словно в приступе эпилепсии, в подъезд, растер заботливо шарфом лицо и руки, и мы поднялись на четвертый этаж.
Звонок у двери моей квартиры снова нажал Пашка. Слушая приближающиеся шаги, я спрятался за его спиной.
Зинка дверь открыла не сразу: посмотрела в глазок, повозилась с неисправным замком, потом выглянула и сказала:
– Чего тебе Глотов? Время знаешь сколько или совсем глаза залил?
– Зин, ты это… только не серчай, – Павел, переминаясь с ноги на ногу, улыбнулся со всей возможной дружелюбностью. – Не серчай и не бойся. Хорошо? Я тут твоего привел, – он поймал меня за воротник и вытащил на всеобщее обозрение.
– Моего?! – она застыла, открыв рот и хлопая накрашенными ресницами. – Ты рехнулся вконец! Я по Африке не гуляла даже во сне!
– Да твой это! Твой! – продолжил убеждать Пашка. – Ты на внешность не смотри. Душа-то родная. Вот забирай, пожалуйста. А лучше нас двоих на кухню чайком горячим отпаивать.
– Глотов! Ты с ума сошел! – Зинка в сердцах топнула ногой. – Не надо мне негритят! Да еще таких уродов! У него что скарлатина? Чего он в зеленке? Чего он таращится на меня, как идиот?!
– Ну что там у вас? – раздался из-за ее спины до жути знакомый голос, через мгновенье я увидел самого себя в махровом халате и с очень странной, ехидной улыбкой на лице.
– Сережа… – только и смог выговорить Глотов.
Пакет с пивом едва не выскользнул из его рук. Я почувствовал, как мой друг теряет равновесие.
– Ты, Пашшша, в такое время сюда больше не захаживай. Не надо, – как-то недобро произнес субъект в махровом халате. – И вообще не надо. Я человек семейный и мне лишних проблем не хочется.
Зинка расплылась в сладкой улыбке, с восторгом посмотрела на второго «меня» и чмокнула в щеку.
– Паш, идем отсюда! Идем! – поняв все, я взял Глотова за рукав и настойчиво потянул за собой.
Он почти не сопротивлялся, переставлял ноги по ступенькам и бессвязно бормотал:
– Ты, Пашшш… Я, Сережжж…
– Паша, друг мой! – сказал я, когда мы опустились на первый этаж. – Сядь! Вот сюда сядь! – я подвинул к нему ящик, стоявший в углу. – Послушай внимательно: тот, который с Зинкой, он – не я. Понимаешь?
– Понимаю, – Пашка кивнул и зашуршал полиэтиленом, извлекая бутылку «Оболони».
– Слушай дальше: я – настоящий Сергей Томин. Самый настоящий. А тот, что с Зинкой – это сам Крюбрам или кто-то из его подлейших соратников.
После этих слов Павел внимательно посмотрел на меня и взгляд его прояснился.
– Точно! – через секунду воскликнул он. – Это Крюбрам! Я его подлую сущность нутром чую. Ведь не мог настоящий Сереж Томин сказать мне такое!
– Настоящий Томин никогда не выставит друга за дверь. И не будет перед Зинкой выпендриваться, – произнес я с достоинством и положил ему клешню на плечо.
– Что ж делать теперь, Серж?! У меня это в мозгах никак не укладывается! Выходит, Крюбрам забрал не только твое тело, но еще и жену, квартиру, твое положение. Завтра он пойдет на работу вместо тебя.