Чистое золото
Шрифт:
Лена Баранова подняла руку:
— Я могу заниматься с Заварухиным немецким.
— Не выскакивай! — сердито крикнула высокая темноглазая Оля Китаева. — Мы сами выберем учителей.
— Нет, — остановила ребят Новикова. — Мне кажется, что это неверно. Здесь очень важно добровольное согласие. По-моему, предложение Лены надо принять.
Бытотов вызвался помогать Заварухину по физике, Володя Арыштаев — по истории, Оля Китаева — по химии.
— У вас будет немного работы, — сказала ей Новикова: — Петр Петрович обещает сам часто бывать
Но Слава, знаменитый математик, молчал.
— Как вы считаете, Черных? — спросила Татьяна Борисовна.
— Времени это много будет отнимать, — недовольно ответил Слава. — Ведь я учусь кругом на «отлично», Татьяна Борисовна. Это нелегко. Заниматься приходится всерьез. А туда ходьба одна…
— Почти не придется ходить, — успокоила его Тоня: — уж в один-то конец всегда можно проехать на машине.
— И по комсомольской линии у меня большие нагрузки, — продолжал Черных. — Первым долгом, я думаю, нужно свою комсомольскую работу выполнять…
— А это, по-твоему, не комсомольская работа? — крикнул Бытотов.
— В нашем классе так отличники не рассуждали, — не удержалась Тоня.
— Ну-у… — протянул Слава. — Тебе, например, конечно, не страшно было время терять. Ты ведь никуда не едешь, здесь осталась. А я дальше учиться хочу, мне снижать отметки не годится.
Тоня вся вспыхнула, но, взглянув на Татьяну Борисовну, сдержалась. Новикова пристально смотрела на Черных.
— Хорошо, — громко сказала она. — Я думаю, что мы не станем уговаривать Славу, если он занят больше всех. Кто же из вас, ребят, согласен помочь Павлу по математике?
Вызвались Саша Плотников и Макар Доможаков. После некоторых споров решили поручить дело Макару.
— Без тебя обойдемся, — сказал Славе Бытотов. — Сиди, копи пятерки! А на комсомольском собрании разговор будет.
— Это, ребята, не значит, что остальным можно о хороших отметках забыть, — строго сказала Новикова. — Все дело в том, чтобы, помогая товарищу, собственных оценок не снижать. А теперь начнем наш урок. Расписание занятий с Заварухиным выработаем вечером.
Тоня простилась с ребятами и ушла довольная, только досада на Черных не утихала.
Взглянув на часы в раздевалке, она заторопилась: в двенадцать нужно быть у Каганова.
— Ты что, опять учиться к нам поступила? — улыбнулась ей гардеробщица Маруся.
— Кое-чему научилась сегодня, — ответила Тоня.
Входя в управление, она столкнулась со Стешей Сухих.
— В проектной буду работать! — весело крикнула Стеша.
Тоня вспомнила, что у Сухих всегда была пятерка по черчению.
— Ну, желаю удачи!
Михаил Максимович ожидал Тоню.
— Не раздумали, значит? — спросил он. — Не знаю только, устроит ли вас работа… Пробщицей пойдете?
— А справлюсь, Михаил Максимович?
— Справитесь, дело не хитрое.
— Я пойду, — ответила Тоня. — Я, Михаил Максимович, последние дни, как сонная муха, брожу. Очень плохо без дела.
— Ну, так я сейчас напишу вам записку.
Каганов принялся писать, говоря в то же время:
— Еще писем не получали? У меня от Жени уже три открытки есть. С дороги еще… Ехали хорошо, весело. В Новоградске сошли Лиза, Нина, еще кто — то…
— Петя, Ила Рогальский…
— Да, да. Нину там отец встретил. Он на пути из Москвы в Новоградске задержался…
Михаил Максимович пробежал глазами записку и подал Тоне:
— Ну, идите в отдел кадров. Оформляйтесь.
Тоню назначили в третью шахту, что шла под самый голец. Ходить нужно было далеко, но она обрадовалась, что попала не туда, где работал Николай Сергеевич.
Вечером Тоня опять побывала в школе. Десятиклассники составили расписание занятий с Заварухиным. Условились, что о затруднениях будут сообщать Тоне. Раз в неделю она решила проверять работу. Ей казалось, что ребятам нетрудно будет повторять Павлу то, что они сами проходят в классе. Но у «преподавателей» сразу же возникло множество вопросов, а некоторые уже начали сомневаться, справятся ли. С помощью Татьяны Борисовны Тоня успокоила и подбодрила ребят.
Ночью она почти не спала и вскочила задолго до гудка. Уходить первый раз на работу без отцовского напутствия было грустно. Зато мать заботливо снарядила Тоню: с вечера приготовила для нее резиновые сапоги и теплую отцовскую куртку, утром накормила и с собой дала аккуратно уложенный в холщовую сумку обед. Дорога материнская забота, но и отцовское мудрое слово нужно человеку, когда он начинает новое, непривычное дело.
Тоня думала об этом, шагая по тихим утренним улицам поселка и входя в клеть, чтобы спуститься в шахту. Когда клеть резко качнулась и пошла вниз, у Тони перехватило дыхание. Спуск показался очень долгим, и она обрадовалась словам пожилого рабочего:
— Приехали! Выходи!
Тоня вышла из клети. Прямо перед ней далеко тянулся ряд лампочек, освещая длинный коридор, по которому шла широкая, сейчас неподвижная дорожка транспортера.
С непривычки у Тони после спуска немного кружилась голова, казалось, что все кругом продолжает двигаться. Преодолев неприятное ощущение, она спросила у женщины, стоявшей возле клети:
— Участкового геолога где искать?
— Сейчас только прошел, — откликнулась женщина. — Эй, Савельев! — крикнула она. — Скажи геологу, что его ждут!
Савельев, уже знакомый Тоне складный белокурый парень, внимательно посмотрел на нее и зашагал по коридору.
Поглядывая на толщи породы, нависавшие над рудничным двором, Тоня невольно втягивала голову в плечи. Так и казалось, что сейчас на нее обрушится огромная глыба. Сердясь на себя за трусость, она не заметила, как начался рабочий день, и поняла это, только услышав рокочущий шум. Лента транспортера ожила и поползла вперед. Непрерывно спускавшиеся в шахту люди разошлись по своим местам.