Чистокровная ведьма
Шрифт:
Впереди на обочине я заметила два автомобиля. У меня сузились глаза. Я узнала белый джип Мэтта и потрепанный черный «пежо» Рейвин Мельцер… Они стояли рядом на этой пустынной дороге, по которой так редко ездят местные жители. Это было очень странно. Я даже не могла припомнить, чтобы они когда-нибудь разговаривали друг с другом. Я посмотрела вокруг, но не увидела никого из них.
– Интересно… – пробормотала я.
– Что? – спросила сестра, ловя какую-то радиостанцию.
– Это джип Мэтта Адлера и «пежо» Рейвин Мельцер.
– Да ну!
– Они даже не друзья, – сказала я, пожимая плечами. – Так почему же их машины стоят здесь рядышком?
Мэри-Кей надула губки.
– Черт возьми, а может, они убили кого-нибудь и теперь зарывают тело? – мрачно пошутила она.
Я ухмыльнулась:
– Этого просто не может быть! Мэтт – бойфренд Дженны, а Рейвин…
Рейвин нет дела до того, кто чей бойфренд, про себя договорила я. Она просто любит хватать парней, жевать их, а потом выплевывать.
– Но ведь они занимаются магией вместе с тобой, так? – сказала Мэри-Кей, поправляя зеркало заднего вида, чтобы проверить, как она выглядит.
Мне стало ясно, что она не хочет взглянуть мне в глаза. Таким образом она давала мне понять, что осуждает все эти магические штучки, как она называла мое увлечение Виккой.
– Но Рейвин не в нашем ковене. Они с Бри сколотили свой собственный.
– Потому что ты с Бри больше не разговариваешь? – многозначительно спросила она, все еще глядя в зеркало.
Я прикусила язык: ведь я не посвящала свою семью в сложные отношения Бри и Кэла. Конечно, все они заметили, что мы с Бри перестали вместе проводить свободное время и что она больше не звонит нам по десять раз в день, как раньше. Я сказала только, что Бри занята с новым бойфрендом, поэтому и не звонит мне.
– Что-то в этом роде, – ответила я со вздохом. – Она думала, что влюблена в Кэла. Но он захотел быть со мной. И тогда Бри решила послать меня ко всем чертям.
Было ужасно больно говорить об этом вслух.
– И ты выбрала Кэла, – сказала моя сестра снисходительным тоном.
Я покачала головой:
– Да нет, я не собиралась отбивать у нее Кэла. На самом деле она выбрала его первой. Кроме того, я никогда не говорила Бри, что из-за Кэла ей придется убраться из моей жизни. Мне так хотелось, чтобы мы остались друзьями.
Мэри-Кей отвела от себя зеркало:
– Даже если она любит твоего бойфренда?
– Ей только казалось, что она любит его! – с раздражением ответила я. – Она даже не знала его как следует. И теперь не знает. Ты сама видела, как она обращается с парнями. Она любит их завоевывать, но не терпит долгих отношений. Использует их и бросает. И Кэл не хочет быть с ней. – Я вздохнула. – Все это очень сложно. (Мэри-Кей пожала плечами.) Ты считаешь, что я не должна быть с Кэлом только потому, что Бри хочет его? – спросила я, и костяшки моих пальцев побелели на рулевом колесе.
– Да нет же, – ответила Мэри-Кей. – Мне просто жаль Бри. Она потеряла и тебя и Кэла.
Я фыркнула.
– Ну, теперь она для меня просто сучка, – сказала я, забыв, как всего несколько минут назад жалела, что потеряла Бри. – И она обо всем этом ничуть не жалеет.
Мэри-Кей смотрела в окно.
– Может, оказаться сукой для Бри сейчас очень печально, – заметила она, глядя на голые деревья. – Если бы ты была моей лучшей подругой целых двенадцать лет и бросила бы меня ради парня, которого только что встретила, может, я бы тоже стала сучкой.
Я не ответила. «Пусть все остается как есть, – подумала я. – Как бы там ни рассуждала моя четырнадцатилетняя сестра. И она еще позволяет себе водиться с таким подонком, как Бэккер».
Но где-то глубоко внутри себя я чувствовала раздражение – именно потому, что Мэри-Кей была права.
3. Вудбейн
Лита, 1998 год
В это время года я всегда печален. Печален и зол. Один из кругов, где я был с мамой и папой, пришелся на Белтайн. Это было восемь лет назад. Мне тогда было восемь лет, брату Линдену – шесть, а сестре Элвин только четыре. Я помню, что мы, все трое, сидели с другими детьми, сыновьями и дочерьми членов этого ковена. Майское тепло понемногу вытесняло апрельский холод и противную сырость. Взрослые смеялись, водя хоровод вокруг майского шеста, и пили вино. А мы, дети, веселились, обвивая друг друга цветными лентами.
Я ощущал магическую силу в себе и во всем, что меня окружало, и был так нетерпелив. Не знал, что будет со мной, когда мне исполнится четырнадцать лет и когда меня посвятят в настоящие ведьмы. Я помню, как мамины волосы блестели в лучах заходящего солнца, как они с папой держались за руки и целовались, а все вокруг смеялись. Все дети, и я тоже, застенчиво закрывали лицо руками. Но мы только притворялись, что смущены. На самом деле мы ликовали. Воздух был преисполнен жизни, все вокруг сверкало и искрилось счастьем.
И вот перед самым праздником Лита мама ушла, папа тоже исчез, безо всякого следа, не сказав ни слова нам, своим детям. И моя жизнь изменилась навсегда. Я совсем пал духом.
Теперь я ведьма и почти взрослый. И все же мое внутреннее состояние было подавленным. И хотя теперь я знаю всю правду, я все еще очень зол, в некотором отношении даже больше, чем когда бы то ни было. Неужели это навсегда? Может быть, только одна Богиня знает это.
Джиоманах
После ланча я была в своей комнате и заплетала волосы в косу, когда вдруг ощутила присутствие Кэла. Мое лицо расплылось в улыбке. Я сфокусировала свои сенсоры и поняла, что мои родители в гостиной, сестра в ванной, а Кэл все приближается, щекоча мои нервы. Как только я завязала косу эластичной лентой, раздался звонок у входной двери. Я опрометью бросилась из комнаты вниз по лестнице. Но мама уже открыла дверь.
– Хэлло, Кэл! – поздоровалась она.
Мама уже видела его однажды, когда он приходил навестить меня, после того как Бри практически сломала мне нос во время игры в волейбол на уроке физкультуры. Я поняла, что мама с пристрастием изучает его с ног до головы.