Читер
Шрифт:
— О как мы заговорили. — хмыкнула Линда и взяла со столика шприц с чем-то. — Ну, тогда будем тебя сейчас украшать. Аллергия на анестетики есть?
— Стоять. — я остановил ее. — Никакого общего наркоза. Там ничего настолько серьезного. Делай под местным.
Линда с сомнением посмотрела на меня, но, видимо, в моих глазах было достаточно уверенности, чтобы она кивнула:
— Ладно. Потом не жалуйся.
Несмотря на сказанное, она справилась очень быстро — буквально за час. Сноровисто обработала огнестрельное ранение и укусы, зашила их, положив при этом внутрь что-то похожее на кусочки вишневой пастилы. Я уже знал, что это такое — видел мельком в базе данных. Это чит «кровавое желе», который
Закончив с ранами, Линда обколола меня целой кучей одноразовых инъекторов, а потом заставила съесть еще один чит — «губку». Противная субстанция, действительно напоминающая что по вкусу, что по текстуре старую губку для мытья посуды, но зато забирающая в себя все инородное для организма, включая вирусы и бактерии, и выводящаяся потом естественным путем.
— Готово. — провозгласила Линда по итогу, стягивая с меня простыню с прорезанными окошком, которой накрывала, чтобы видеть только оперируемый участок. — Через день будешь почти как новенький. Только смотри чтобы швы не разошлись, в этом тебе читы не помогут.
— Спасибо. — чистосердечно поблагодарил я, осторожно спуская ноги со стола.
— Спасибо в карман не положишь. — усмехнулась Линда, снимая шапочку и маску. — Шмель с тебя три шкуры сдерет за лечение… Ну, может, две, потому что ты ему явно нравишься. Полторы — самый минимум. А что до меня — меня поблагодаришь позже. Скажем, завтра, когда буду уверена, что все срослось и мне не придется тебя шить заново.
— Жду не дождусь. — хмыкнул я.
— В шкафу новую одежду возьми. — Линда указала на один из шкафов. — Меня, конечно, и так устраивает, но вот Шмель вряд ли оценит. А он хотел с тобой поговорить после всего этого.
А уж я-то как хочу с ним поговорить… Или, вернее сказать, позадавать ему вопросы. Такие вопросы, которые задают не просто так и не каждому человеку. Такие вопросы, которые могут вызвать подозрения и ненужные мысли у иных людей.
К счастью, Шмель к ним не относился.
Шмель снова открыл мне дверь через секунду после того, как я постучал. Может, он тоже читер и умеет телепортироваться с места на место? Я бы не удивился, на самом деле.
Внимательно, но быстро оглядев дверную коробку, я вошел в кабинет и сел в кресло напротив стола Шмеля. Сам же он закрыл за мной дверь, обошел стол и сел с другой его стороны на такой же кресло. Поставил локти на столешницу, сплел пальцы и принялся внимательно смотреть на меня.
Я внимательно смотрел на него.
— Ну? — наконец спросил Шмель.
— Что именно ну? — в тон ему ответил я.
— Ты наконец расскажешь, что с тобой произошло? Мне сообщили, что за тобой приехали центурионы на двух машинах, мило с тобой поболтали, после чего ты по своей воле встал и ушел с ними. А теперь, спустя полдня, ты возвращаешься в таком… Виде! Что происходит, Крот?
— Боишься перейти дорогу Центурии?
— Отнюдь. — Крот покачал головой. — Центурия Центурией, но все, что находится на территории Виндзора, относится к Виндзору. И, если у нас или у них есть какие-то претензии друг к другу, то они высказываются на официальном уровне, на уровне самых верхов… И один человек никогда не станет причиной подобных претензий, уж можешь мне поверить. Даже такой, как ты. Даже такой, как я. Центурия — это не полицейские, как думают некоторые недалекие люди. Центурия это скорее наемная армия… Которая правда не к каждому согласится наняться.
— А вот это как раз то, о чем я хотел поговорить. — я щелкнул пальцами и подался вперед на кресле, положив локти на колени и сплетя
Глава 5
Шмель несколько секунд внимательно смотрел на меня, а потом вздохнул, встал со своего кресла и направился к шкафу с алкоголем:
— То есть, какие-то проблемы с Центурией у тебя все же есть…
Я неопределенно пожал плечами и вместо ответа спросил, копируя тон Шмеля:
— То есть, ты все же опасаешься переходить дорогу Центурии?
— Я? — Шмель едва слышно усмехнулся, открывая шкаф с алкоголем. — Я нет. А вот тебе следовало бы опасаться. Я — рыба довольно крупная и довольно известная, не только в Виндзоре, а вообще по куполом. У меня много контактов в таких местах, о самом существовании которых знает далеко не всякий, так что бодаться со Центурии во-первых, банально невыгодно. Во-вторых, как я уже сказал — бороться со мной означает бороться со всем Виндзором, поскольку я с администрацией города… На короткой ноге, скажем так. Но я это я. А речь идет о тебе.
Шмель развернулся ко мне, держа в руках два низких четырехгранных бокала, каждая грань которого слегка изгибалась внутрь. Бокалы наполовину заполняла коричневая жидкость, оставляющая на стенках маслянистые разводы.
— И ты, Крот, это даже близко не я. У тебя на данный момент есть только имя, причем довольно дурацкое, и ничего кроме. У тебя даже репутации до сих пор никакой нет, даже несмотря на то, что ты убил биота. Многие до сих считают это очередной легендой и не больше, а тебя самого — вообще выдумкой. Можно сказать, для Аномалиона в данный момент, — он явно тоном подчеркнул это «в данный момент», — тебя все равно что не существует. Поэтому, если ты вдруг закусился с такой силой, как Центурия, это нехорошо. Нехорошо в первую очередь для тебя. И, если бы ты спросил моего мнения насчет всего сложившегося, то я бы тебе ответил так — в твоей ситуации самым логичным и адекватным решением было бы залечь на дно. Можно даже прямо тут, много с тебя за постой не возьму. Не показываться никому на глаза до тех пор, пока даже те крохи информации относительно твоей личности, что успели появиться под куполом, не затеряются в общем инфопотоке. Пока о тебе не забудут. В том числе и Центурия. У них на самом деле до чертиков своих собственных дел, так что даже если ты нагадил им на любимый вертолет, дольше пары месяцев они искать тебя не будут.
Шмель снова прошел к креслу и по пути поставил один из бокалов передо мной. Со вторым он сел в кресло и пригубил.
Я не стал.
И уж конечно я не стану слушать его совета, которого никто не спрашивал. Залечь на дно, потеряться это, конечно, хорошо. И даже правильно, логично. Но именно поэтому я так делать не буду. Потому что если это кажется логичным и правильным и мне и Шмелю, то и Земекису покажется правильным тоже. И, если вдруг он узнает, что я все-таки жив, он будет думать, что я где-то затихарился и не отсвечиваю. В то время, как на самом деле я буду делать все, для того, чтобы вернуться в кабинет Земекиса, и снова посмотреть ему в глаза.
Как-никак это ублюдок хотел меня убить!
И, впрочем, ладно, это я мог бы ему простить — мало ли людей хотят или хотели меня убить…
Но этот сукин сын знает меня! Знает о моем прошлом, знает, кто я, знает, что со мной было и что стало! Знает то, чего не знаю я сам!
И это знание его пугает… Иначе с чего бы ему приказывать меня убрать?
И, раз он не стал действовать по классической схеме всех злодеев и не рассказал мне все, что я хотел знать перед тем, как меня устранить, придется мне снова наведаться к нему в гости. И добыть нужные мне ответы тем или иным способом.