Чижик-пыжик
Шрифт:
Стараясь оставаться незамеченным, Иннокентий поспешно скрылся за необъятным стволом огромного развесистого дуба, посаженного когда-то давным-давно на чьей-то забытой могиле, и стал пристально вглядываться в эту странную дамочку, стараясь рассмотреть, чем она тут занимается и что привело её на погост в такое неподходящее время. И что только ей понадобилось на кладбище в эту пору? Теперь, получше присмотревшись, он ясно различил её фигуру с длинными распущенными волосами, которые беспорядочно трепал неистовый ветер. На ней было надето что-то свободное и длинное – не то просторный халат, не то просто какой-то бесформенный балахон, который временами надувался пузырём при очередном порыве ветра, а порой опадал и плотно прилипал к ней подобно тесной перчатке, одетой на руку.
Она стояла возле одной из могил с поднятыми вверх руками, что-то говорила и немного раскачивалась в такт своим словам. При этом она не обращала ни малейшего внимания на разбушевавшуюся стихию. Она словно даже не замечала того, что творилось сейчас вокруг неё! Но ведь не заметить этого было просто невозможно! Как-то странно и тревожно выглядело всё это, и Иннокентий смотрел на непонятную женщину во все глаза, ни на секунду не отводя взора от этого зрелища. А зрелище, прямо скажем, было не из приятных! А зрелище, прямо скажем, было не для слабонервных! Но, между тем, она настолько была сосредоточена на своём занятии и настолько поглощена им, что и в самом деле не только совершенно не ощущала сногсшибательных порывов ветра, но и даже не догадывалась о присутствии тут кого-то постороннего!
Иннокентий ещё более напряг свой слух, насколько только это было возможно, и, наконец, смог расслышать в шуме и гудении бури её речь, смог разобрать – что она говорила… И то, что Иннокентий услышал, повергло его в полнейший шок! Женщина говорила чётко различимым подвывающим речитативом: «… Рви, коли, и руби его, и секи его, не давая ни покою, ни отдыху! Будь он проклят, враг на кладбищенской земле, под гнилой плотиной и плитой могильной! Сохни суше травы, гасни хуже золы! Члены его деревенеют, чтобы ему более не возродиться и от грехов своих не молиться! Не уйти ему от моего заговора, как замок крепкого! Не уйти ему от моего слова, как цепь чугунная его держащая! Запрягаю его петлёй, отпеваю его кутьёй! Как мертвец к могиле привязан, так и ему путь к лечению заказан. Замыкаю я на семь замков, семь ключей. Вода в реке, тело в земле, заговор на затворе. Ключ. Замок. Язык кровавый оборотня дело успокоит, его захоронит!!!»
Став невольным свидетелем чужой и такой страшной тайны, Иннокентий сразу внутренне похолодел. И к тому же с содроганием в душе он уже узнал сию женщину! Это не была незнакомка, а напротив – была очень даже всем хорошо знакомая личность: это была колдунья Анисья из села Верхние Грязи, – немногословная, с тяжёлым взглядом, худощавая нелюдимая особа лет сорока. А село, где происходили описываемые сейчас события, именуется Нижние Грязи.
А назывались они, оба эти села, так потому, что как раз между ними находилось небольшое заиленное озерко с целебной грязью, и располагались они практически в пригороде Необычного Города, – хоть и вдали от городской реки, но в то же время как бы вдоль неё, – одно выше по течению, другое ниже. Пожалуй, теперь уже никто не помнил и никто не мог бы сказать, кто и когда прозвал так эти поселения, но названия их так и прижились – Верхние Грязи и Нижние Грязи.
Санатории на берегах этого озера не строили – вроде как место бесперспективным считалось. Да, честно говоря, в городском бюджете и без этой заботы дыр хватало! Ну а местные богатеи из новых русских пока ещё не спохватились, какая золотая жила просто лежит у них буквально под ногами! Впрочем – это, как говорится, только вопрос времени. Но как бы то ни было, а с большой верой в лечебную силу местной грязи и ещё большей надеждой на исцеление – жаждущего и страждущего народа, да и просто туристов, приходило и приезжало сюда превеликое множество! Этому озерку даже никакая реклама не требовалась, – ведь у нас на Руси, как известно, слухом земля полнится! А потому безлюдья тут не бывало – и на берегу в грязи люди чуть не вповалку лежали, и ведрами эту грязь домой с собой увозили, и многим, кстати сказать, эта грязь помогала…
Ну да это так просто, к сведению, – вдруг кто надумает приехать! Приезжайте, не пожалеете! Места здесь красивые и народ хороший! В частном секторе комнату всегда снять сможете, и до города недалеко, – буквально рукой подать, на случай, если вам что-нибудь особенное понадобится, и автобусы регулярно ходят, и маршрутки часто бегают. Так что приезжайте, не только отдохнете, но и здоровье надолго поправите!
Но мы отвлеклись от Анисьи! Сколько раз уже разговаривал с этой неугомонной колдовкой церковный батюшка отец Василий! Сколько раз уже просил он её покончить с чёрным ремеслом и не осквернять своими богомерзкими обрядами православное кладбище! И каждый раз Анисья молча выслушивала его, ни единым словом не возражала батюшке и, не поднимая глаз, как будто бы соглашалась с ним, но, тем не менее, с пугающей регулярностью появлялась здесь снова и снова! Люди её боялись и ненавидели.
Тем не менее, однако, раз она никогда не сидит без дела, то вывод тут напрашивается простой и однозначный, а именно: на её услуги есть спрос, и кто-нибудь к ней постоянно обращается! Эх, люди, люди! Да зачем вам всё это, если есть Бог?! Да что же вы, люди добрые, делаете? И когда Иннокентий додумался до этой простой незатейливой мысли, на его сердце словно открылась саднящая незаживающая рана, – стало очень тяжело и больно, но только вот он не знал, как с этим можно справиться. А от осознания собственной беспомощности становилось вдобавок к этому и вовсе горько и обидно!
Через какое-то время Иннокентий понял, что колдунья уже завершила страшный обряд, потому что она спокойно наклонилась, словно и не завихривал вокруг неё сногсшибательный ветер, и начала неторопливо собирать с могильной плиты свои колдовские атрибуты, расставленные там ею в определённом порядке. Что это были за штучки, он на расстоянии рассмотреть не мог, да и не хотел, честно говоря, – и потому ещё теснее прижался к дереву, стараясь так слиться со спасительным стволом, чтобы женщина не заметила его, когда будет возвращаться назад. Совершенно не хотелось Иннокентию встретиться сейчас с ней лицом к лицу!
Но вот, наконец, тёмная фигура колдуньи прошла мимо него. И только сейчас наш пономарь с облегчением вздохнул! Он немного расслабился, выждал еще пару минут и только-только оторвался от дуба, намереваясь вернуться на аллею, как прямо над ним неожиданно сверкнула какая-то неправдоподобно огромная молния. Она походила своими очертаниями на исполинский ствол безлистого огненного дерева, и заполнила собой всё небо до самого горизонта. От такой неожиданности Иннокентий даже машинально пригнулся! Эта страшная молния расколола надвое небосвод и осветила все окрестности мертвенно бледным, каким-то потусторонним, светом, отчётливо высвечивая каждый предмет – каждую ветку, каждую травинку, каждый крест. Вслед за этим через несколько мгновений раздался ужасный оглушительный гром, да ещё и не один! Громовые раскаты были такой чудовищной силы, что Иннокентию даже показалось, будто земля под ним содрогнулась! Тут же до густой черноты потемнело низкое небо, и на землю обрушился тяжёлый ливень.
Легко одетый пономарь мгновенно промок насквозь! Теперь уже он дрожал не только от нервного возбуждения, но и от больно хлещущих потоков ледяной воды и порывистого резкого ветра. Сразу же стало очень холодно, и Иннокентий буквально за пару секунд промёрз до самых костей! А на всей поверхности земли в одну минуту образовались мощные потоки воды, которые стремительно разрастались, сливаясь, и с рёвом уносились к реке по чуть заметному пологому склону.
Иннокентий медленно продвигался вперёд, цепляясь за холодные мокрые ветки и такие же холодные металлические оградки, чтобы не оступиться и не упасть в холодную грязь. Пальцы рук уже буквально сводило от этого холода! Глинистая почва моментально раскисла. Кроссовки его наполнились водой, и в них при каждом шаге противно хлюпало. Подошвы скользили и разъезжались в этом глиняном месиве, ноги насквозь промокли, да и несущиеся потоки воды мешали выбирать твёрдую опору, и Кеша каждую минуту рисковал свалиться в море разливанное, образовавшееся вокруг него, – поэтому шагал он очень медленно, осторожно, и каждый шаг давался ему с трудом!