ЧОП «ЗАРЯ»
Шрифт:
Старая дверь со скрипом открылась, и меня хоть и мягко, но настойчиво втолкнули внутрь.
Я оказался в полумраке грязной забегаловки. Четыре стола, за одним из которых сидел молодой парень, вполне себе славянской наружности, и курил кальян, а за соседними сидели три мигранта. Один в костюме (вероятно, водитель), а остальные в кожаных куртках – по сравнению с мелкой ордой в спецовках у меня за спиной они смотрелись нелепо, но жутковато.
Качки в кожанках перехватили меня, как эстафетную палочку, и, встав по бокам, подвели поближе к столику
Пауза затягивалась. Иван, сынок Угулбека, продолжал курить и с прищуром разглядывал меня, будто ждал, что я начну первым. Я же крутил головой, прикидывая, куда прорываться.
– Танцор, тебя вроде Матвей зовут? – спросил босс, выдохнув длинную струю дыма, цокая языком и пытаясь сделать колечки.
– Именно так, – я кивнул. – Я чем-то могу помочь?
– Можешь, Матюша, можешь. – Парень всячески старался придать себе грозный вид, копируя Дона Корлеоне, как минимум. – Но для начала ответь мне на один вопрос. Тебе что, плохо здесь? Мы что, плохо вас защищаем? Или тебя плохо воспитали родители? Ты зачем залез на территорию Бахрама? Мутки его копируешь, клиентов отбираешь? А?
– Я, вообще-то, сирота. И это пять.
– Чего пять?
– Пять вопросов, на какой отвечать-то?
– Ты мозги мне не долби, – подскочил босс, дернув шланг кальяна так, что тот зашатался на столе. – Ты попал, собака! Парни, держи его!
Обступившие меня кожанки подцепили меня за руки и чуть приподняли так, чтобы я только на цыпочках мог дотянуться до грязного пола.
– Короче, – Иван уселся обратно. – Слушай сюда, щенок. Раз ты такой дерзкий, я продам тебя цыганам. Сделают из тебя инвалида, и будешь у метро на дощечке с колесиками отрабатывать. Ха-ха, как говорится, плохому танцору и ноги мешают, да?
– Иван Угулбекович, здесь какое-то недоразумение, – сказал я и поерзал, проверяя, насколько крепко меня держат. – Разрешите я сделаю один звонок, и мы, может, как-то иначе все порешаем?
Босс растянул губы в мерзком подобии улыбки, но кивнул. Сначала мне, мол дешево ты не отделаешься, а потом своим бойцам, чтобы отпустили одну руку. В угрозы я поверил наполовину. Если реально отдадут цыганам, то там не только без ног, но и без всего остального можно остаться, и будет какая-нибудь Гюльчатай меня овощем с коряво написанной табличкой катать. Но что в самом деле отдаст, все-таки не поверил – он просто торговался.
Я достал телефон левой рукой, сделал вид, что задумался, кому звонить. Потом улыбнулся, набрал службу точного времени и, когда в трубке послышался голос, поплотнее прижал динамик к уху и затараторил:
– Мое почтение! Да, мы здесь с вашим сыном сейчас общаемся. – Я говорил достаточно громко, чтобы окружающие меня услышали, и оценивал реакцию. – Да, все сделал, как вы и говорили. Реакция? Охо-хо, достойная! Да, убедителен. Суров, но справедлив. Отличного сына воспитали. Трубку передать? Ага, сейчас…
Я оторвал от уха трубку, где уже
Терять-то уже нечего.
Надо просто вырваться из «Чайхоны» и валить. Мне не привыкать, схема давно отработана. Сорвать куш или ввязаться в движуху и вовремя отступить. Так и живем!
Как только босс начал подниматься навстречу телефону, я ударил. Долбанул аккурат по краю стола, толкая его вперед. И главное – роняя кальян так, чтобы угли полетели в сторону курильщика. Не дожидаясь матерного вскрика, на лету распахнул телескопическую дубинку и ударил ближайшего охранника по коленке. Развернулся, подныривая под летящий кулак, и влепил по ноге второму, выбивая коленную чашечку и ему.
Замахнулся на водителя, пытавшегося выбраться из-за стола и, не прощаясь с боссом, выбил входную дверь плечом, припечатав спешащего на шум Бахрама. На бегу запнулся об него (хотя, может, и специально пнул) и ломанулся мимо куривших дворников. На мою удачу, вид у них был охреневший. Фору дадут.
За спиной раздались крики. Сначала мат босса вперемежку с угрозами, потом визг Бахрама и топот десятка тяжелых ботинок по асфальту.
Оглянулся – пипец, будто орда несется, размахивая ломами и метлами!
Бежать, бежать, бежать!
Я выскочил на Арбат. Зацепил каких-то панков, наяривавших на гитаре «Перемен требуют наши сердца». Врезался в толстого иностранца и перевернул мольберт знакомого карикатуриста, раскидав баллончики с краской.
Впереди заметил свою группу. Парни уже расстелили фанеру, разминались и настраивали музыку. Разглядел Настю, танцующую с закрытыми глазами.
Отбросил мысль бежать к ним, чтобы не втягивать в разборки, резко свернул в переулок. А оттуда – в следующий. Перебежал улочку, юркнул в узкий проход, перескочил через школьный забор, стараясь оторваться.
Но погоня только расширялась. Как снежный ком, орда обрастала все новыми участниками. Какой-то дрищ цепанул меня метлой и тут же в плечо прилетел острый конец лома. Спину словно током прошибло, заскрипел порванный пуховик, но удар только прибавил мне скорости.
Под визг тормозов и истошный гудок клаксона я выскочил на Гоголевский бульвар, растолкал стоящих на светофоре прохожих и налетел на чей-то капот. Отмахнулся, что цел, и помчался в сторону Арбатской. Добежал до Знаменки, но повернуть не смог – там уже встречали ордынцы, оттеснив меня вниз в сторону Большого Каменного моста. И, как назло, ни одного мента! Гайцы – и те смотрят в другую сторону! А сзади уже опять слышны крики воинства Бахрама.