Что будет, если я проснусь
Шрифт:
После всего, что произошло с моим пиджаком, Федю будто подменили. Он стал нервным, всё чаще отмалчивался. И на меня это сильно повлияло. Когда я волнуюсь, я начинаю зацикливаться на чём-то одном. Я знаю, что это странно для других людей. Но я ничего не могу с этим поделать и начинаю стиммить, то есть повторять одно и то же движение. Начинаю тянуть волосы и завивать их в кольца, а ещё повторять слова и фразы. Иногда это помогает мне прийти в себя и успокоиться. Только вот других это раздражает.
– Прекрати, Таня, хватит твердить одно и то же, – просит мама.
Блин, да разве я
Сегодня в школе должен состояться праздник. Я вообще-то не любитель шумных компаний. Но Марина, моя одноклассница, упросила меня пойти вместе с ней. Мы с ней стали общаться, когда на уроке музыки я рассказала, что увлекаюсь игрой на пианино и пением.
Мы стояли у окна на переменке и внезапно разговорились. Марина – такая болтушка. Она и за себя скажет, и за меня ответит.
– Это так круто! – восхитилась Марина, когда я рассказала, что играю на фортепиано с семи лет. – Так тебе выступать надо.
– Я не могу, – покачала я головой. – Я теряюсь, когда на меня смотрит столько людей.
– А какое количество людей тебя бы не смутило? – хихикнула Марина. – Думаешь, сразу стадионы набегут? Выступай перед одним человеком. Ну, например, передо мной.
– Ты серьёзно? – спросила я. – Тебе правда интересно?
– Люблю музыку, – кивнула Марина и добавила. – На праздник завтрашний пойдёшь? Давай вместе!
Я по привычке хотела отказаться от приглашения. Но потом подумала, что, если мне не понравится, я могу сразу же оттуда уйти. И я согласилась. Одела любимое светло-зелёное платье, прихватила с собой туфли на небольшом каблуке. Косметикой я почти не пользуюсь, только подкрасила тушью ресницы.
В школе всё ходило ходуном. Стоял такой гвалт, что я уже пожалела, что пришла. Чуть было не собралась уходить, но увидела Федю. Он улыбнулся мне и кивнул, здороваясь. И гвалт вдруг немного поутих, а на сердце потеплело.
Я успокоилась, стала осматривать красивый зал. Маринка на высоких каблуках уже отплясывала с кем-то на танцполе. Мне нравилось стоять и наблюдать за другими так, будто я и здесь, и где-то в другом месте.
А потом Марина подбежала ко мне, испуганная и бледная, и крикнула что-то. Но из-за ревущей музыки я не сразу услышала, что.
– Твоего Федю бьют! Там, во дворе.
Я выбежала из зала и только потом осознала. Моего Федю? Моего? И в сердце отозвалось: «Да. Моего». Я сама не поняла, как оказалась возле парней.
– Таня! – взвизгнула Маринка с крыльца. – С ума сошла?! Они же тебя прибьют!
Но я повисла на Боре и вдруг сама не поняла, как оказалась на земле. Он стряхнул меня одним движением.
«Сволочи. Гады!» – думала я, глядя, как кулак Мушинского целится в Федин живот. И вдруг потасовка закончилась. Парни разбежались, как только вмешалась директор Мария Вадимовна. У Феди из носа текла кровь. А у меня кружилась голова и дрожали колени. Я почти не помню, что происходило дальше. Голова раскалывалась от боли. Помню лишь, как Федя проводил меня до дома.
Сегодня я была рада, что вовремя приехала домой. У меня просто не было бы сил что-то объяснять маме.
Прошло несколько дней с того злополучного вечера. Феди не было в школе. Марина сказала, что он уехал на отдых вместе с семьёй и что никто не знает, надолго ли. Я не понимала, почему он не сказал мне, что уедет? Почему не предупредил? Я долго стояла, прижавшись лбом к окну, и слёзы бежали, бежали по щекам.
Я не помню, сколько прошло дней с тех пор, как Федя уехал. Кажется, всё это время я почти ничего не ела и выключила телефон. Я даже не думала о том, чтобы его зарядить или проверить сообщения. Не хотела идти в школу. Вообще ничего не хотела делать. Лишь вновь погрузиться в себя, как в детстве.
Это оказалось очень легко. Я словно залезла в яйцо, где меня никто не мог достать. Голоса снаружи доносились, как шёпот, время бежало будто поток мимо меня. Я не хотела знать, что происходит на улице, что творится в школе. Ничего о том, что не касается Феди. Но он уехал. Он вычеркнул меня из своей жизни. Он забыл. Забыл меня.
Мне хотелось плакать, но даже слёзы кончились. Я сидела, как кукла, в своей комнате и смотрела в окно.
Мама со своими вопросами меня только раздражала.
– Что с тобой, Танюша? – мама положила ладонь на мою руку.
Я отдёрнула руку и опустила взгляд. Ты не поймёшь. Ты не услышишь, как кричит моё сердце. Никто не может услышать.
– Ну, пожалуйста, скажи, что с тобой? – мама умоляюще посмотрела на меня. – Может, вызовем врача? Или давай вместе сходим на прогулку? Тебе надо подышать свежим воздухом.
Я лишь отрицательно покачала головой.
– Господи, что же мне делать? – пробормотала мама, будто говорила сама с собой. – Ну скажи, неужели это из-за того мальчика? Хочешь, я разыщу его, чтобы вы могли поговорить. Я слышала, что он в школе с кем-то подрался. Но это ведь ничего. Мальчики часто дерутся. Помню, как твой папа заступился за меня, когда ухаживал за мной. Он так красиво ухаживал, – мамин голос вдруг задрожал. – Жаль, что после свадьбы он забыл, как это делается.
Мама вытерла глаза, вздохнула, встала и сунула руки в карманы халата.
– Ну, вот что, Татьяна! Если ты не прекратишь это затворничество, я буду принимать меры. Понадобится – начну кормить тебя насильно. И выводить гулять. Хватит! Сил моих больше нет видеть тебя такой.
Я подняла глаза. Посмотрела на маму. Но она уже развернулась и вышла из комнаты, оставив дверь открытой. Из кухни ошеломительно вкусно пахло свежеиспечённым пирогом с яблоками и корицей. Моим любимым.
Я повернулась к окну. Во дворе не было ни души. На чёрную землю очень медленно падал первый снег. И я вдруг что-то почувствовала. Сердце забилось чаще. Будто кто-то прошептал мне: «Сейчас!». И вот тогда раздался звонок у входной двери. К нам не так уж часто заходили незваные гости. Это мог быть кто угодно. Например, старушка-соседка. Или тётя Люда, которая недавно выгнала своего мужа из дома. Или её дочка Настя, она иногда приходит ко мне в гости.