Что будет, то и будет
Шрифт:
— Ну хорошо, — с сомнением соглашался Саша. — Но ведь, воскреснув, этот человек не станет вечным. И лет через тридцать опять умрет и…
— И опять воскреснет, поскольку, как мы выяснили, поле не сможет уже выдерживать такого количества душ. И будет этот процесс циклическим и вечным. Пока, конечно, существует Вселенная.
— А Мессия? — неожиданно спросил Саша. — Он ведь должен придти первым и возвестить, что, мол, пора…
— А что Мессия… — пробормотал Наум. — Может, это некий сигнал, сгусток биоинформационной энергии, предвестник того, что максимум поля достигнут, и процесс вот-вот начнется…
— Ну-ну, — с сомнением сказал Саша, — а срок в шесть тысяч лет, срок ожидания Мессии, он что…
— Это срок экспоненциального роста биоинформационного поля. Можешь смеяться, но это даже в уме легко просчитать, зная общие характеристики этого типа полей. Примерно за шесть тысяч лет после своего возникновения биоинформационное поле Вселенной достигает своего максимума.
— Откуда об этом знали наши с тобой предки, ничего не понимавшие в биоэнергетике? — спросил Саша.
Наум пожал плечами, чего Саша не увидел, поскольку разговор происходил в темноте — каждый лежал на своей кровати и смотрел в потолок.
— Интуиция, — вяло произнес Наум, не найдя лучшего объяснения.
В три сорок ночи, когда Саша уже спал, а Наум ворочался на аминаховском матраце, не находя удобной позы, раздался отрывистый звонок, сообщавший, что система суперкомпьютера в Гарварде готова к принятию задания.
Надеюсь, современный читатель понимает, что даже самый совершенный компьютер с любыми прикидами, какие только возможны в двенадцатом поколении, это все равно пример классического идиота, способного выполнить любое задание, но не способного дать совет, как воспользоваться решением.
Утром 12 марта 2027 года, проведя четыре часа в состоянии глубокой задумчивости, граничащем с полной прострацией, суперкомпьютер предложил решение, и Наум, так и не сомкнувший глаз, прочитал на дисплее:
«Использованы данные прироста и смертности народонаселения, согласно материалам Всемирной организации здравоохранения от 1 января 2027 года. Использованы волновые матрицы биоинформационного поля в точном приближении Вайцзеккера-Иванова. Результат: насыщение поля наступит 2 мая 2054 года в 17 часов 11 минут мирового времени (плюс минус 3 минуты). Явление материального предвестника, именуемого Мессией, опережает коллапс поля на 3 суток 2 часа и 43 минуты (плюс минус 3 минуты). Переходу в вещественное состояние подлежат 69 триллионов 343 миллиарда 298 миллионов 111 тысяч 765 волновых структур, условно именуемых „духовными сущностями“. Готов к продолжению работы».
Присвистнув, Наум разбудил Сашу. Присвистнув, Саша несколько раз перечитал текст. Потом присвистнули оба и одновременно пожали плечами.
— Вот уж чепуха, — сказал Саша. — За все тысячи лет существования человечества на земле не жило столько людей, даже если считать с питекантропами.
— Не хватало, чтобы и они воскресли, — буркнул Наум.
— Ты спроси-ка этого олуха, — сказал Саша, зевая, — откуда такое дикое число.
Поскольку суперкомпьютер все еще находился в состоянии ожидания, этот вопрос был ему незамедлительно задан. Ответ появился на экране в ту же секунду, когда Наум нажал на enter:
«Воскреснут, естественно, все разумные существа, жившие в течение трех последних миллиардов лет в 17482 разумных миров, расположенных в 3473 галактиках, поскольку биоинформационное поле, естественно, едино для всей Вселенной».
Дважды повторенное слово «естественно» напоминало друзьям, что до этой тривиальной идеи они должны были додуматься и самостоятельно.
— А где? — сказал Саша. И хотя вопрос был слишком кратким, Наум догадался, что Саша имеет в виду.
Надо сказать, что и компьютер, имевший в диалоговом режиме прекрасный слух, догадался, о чем идет речь, и высветил ответ сразу:
«Воскрешение произойдет в узловых пространственно-временных точках, каковых во Вселенной насчитывается всего две. Одна из этих точек расположена в центральной области звезды класса АV в галактике М 81, а вторая — на Земле, на восточном побережье Средиземного моря».
— Сколько где? — немедленно спросил Наум, и даже этот сверхкомпактный вопрос машина поняла мгновенно.
«Первая узловая точка воссоздаст 34 % сущностей. Остальные — на Земле. Сущности, воскресшие в недрах звезды, будут, естественно, уничтожены в течение 0, 0001 секунды и вернутся в новое биоинформационное состояние».
— А в Израиле, — сказал Наум, — через двадцать семь лет объявятся несколько десятков триллионов воскресших, из которых лишь ничтожна доля будет вообще людьми, а сколько из них — евреи, я уж и не говорю.
«Одна стотысячная доля процента», — немедленно сообщил суперкомпьютер.
— Кошмар! — одновременно сказали друзья.
«Новых вопросов нет? Конец связи», — заключил суперкомпьютер.
— Через двадцать семь лет, — сказал Наум, когда друзья летели в Институт Штейнберга, вызвав такси на дом, — мне будет сорок шесть.
— Все-таки он идиот, — пробормотал Саша. — Несколько десятков триллионов воскресших на территории Израиля? Да они все в момент передавят друг друга и отправятся в иной мир не хуже, чем если бы воскресли в недрах звезды класса АV.
— Ага, — согласился Наум, — я о том и говорю. Мне будет сорок шесть, не такой возраст, чтобы помереть в давке.
— Да не сможешь ты помереть, — резонно возразил Саша, — ведь поле будет уже на верхней границе! Ты мгновенно воскреснешь!
— И тут же помру, — сказал Наум, — и опять воскресну. И так будет продолжаться бесконечно. Замечательно. Именно то, о чем я мечтал. И о чем мечтали, говоря о будущем воскрешении из мертвых, все мудрецы всех земных религий.
— Я все-таки хотел бы посмотреть на оживших разумных из системы Сириуса или Фомальгаута. Как им покажется Земля…
— Если они вообще в состоянии дышать кислородом! Может, им нужен хлор? И они тут же помрут опять, едва воскреснув на Земле обетованной!
— Кошмар! — повторил Саша, представив себе Израиль 2054 года, в котором евреи всех времен будут составлять одну стотысячную долю процента.
— Прилетели, — сообщил Наум, когда такси начало снижаться на крышу института альтернативной истории.