Что дальше…
Шрифт:
Юра хотел бежать, но взгляд вцепился в него мертвой хваткой. Он вдруг увидел, что говорил все это время с полуживым, униженным, истощенным существом. На нем не было даже рваной тряпки, чтобы скрыть обожжённоетело.
Шум за дверью перерос в крики. Времени было мало. Мальчик уже не думал, просто , ведомый жалостью , развязывал жгуты, перетягивающие костлявые руки.
Мари уже не была связана, но обессиленное тело едва могло сохранять здравый рассудок.
Юра осторожно обернул голое телов какое-то покрывало.
Потайной ход. Мальчишка знал все уголки этого места. И он бежал. Бежал так быстро, как только могло его тело. В темноте была не разобрать ничего, но он знал этот лес лучше, чем самого себя. А едва заметные на горизонте огни погони предавали сил.
***
Рассвет закрадывался на красно-васильковом небосводе, прожигая в нем голубые просеки. Юра уже не мог ни бежать, ни идти. Последние шаги, и тело Мари легло на мокрую траву в полуметре от хрустальной воды.
–Где мы? —почти бессознательно звучал истощенный голос.
– Здесь они нас не достанут. Они нас не найдут… я знаю этот лес, а они нет.
Юра хотел начать хвастаться, но осекся. Лучи огненного солнца коснулись голого тела Мари.
Ее обпаленная , окровавленная кожа жадно впитывала расу с подавленной травы. Почти прозрачная рука окунулась во вдруг вспыхнувшую алым воду. Губы, едва касаясь воздуха, что-то увлеченно шептали. Влага, словно заговоренная, будто пошла по синеватым венам, отливая огненным свечением.
Красные пятна растворялись в сияющем потоке, будто все что было— лишь сон.
– Ты ведьма! – по-детски опомнившись , вскрикнул Юра. Его восторг был чуть быстрее страха.
– Да, – ровно и холодно бросила Мари, пытаясь обвязать обнаженное тело тряпкой, формируя что-то вроде платья.
– Я,я… – мямлил мальчишка.
– Ничего ты никому не расскажешь. Если , конечно, не хочешь умереть.
– Угрожаешь?
– Я, нет. Тебя же не я убью.
– А кто?
– Ну , это тебе лучше знать, кто у вас в деревне самый чокнутый.
– Но я же…
– Спас ведьму, за что тебе большое спасибо,– кривовато улыбнулась Мари, затягивая узел своей около воображаемой одежды.
Юра начал что-то мямлить, а еще через секунду захныкал, как маленькая девочка. Кучеряшки были не на его стороне.
– Серьезно? – в голосе девушки мелькнули нотки ненависти.
– Да. Что мне делать? —Юра пытался говорить, но по большей части просто выл.
– А мне?
Два огромных голубых глаза, с опаской переставая плакать, уперлись в лицо девушки.
– У меня нет ни семьи, ни друзей,ни даже, черт побери, одежды. Ничего, понимаешь? Меня пытали два дня, если ты не забыл? И ты будешь плакать передо мной?
Губы Мари болезненно сжались, она на мгновенье закрыла глаза, но лишь чтобы в следующую секунду бросить взгляд в бездонное небо. Она лишь чуть дернулась и , казалось, проглотила
– Я есть хочу,– оправданно злобнобросила девушка в сторону Юры.
***
Зеленоватые от свежей листвы тени падали на когда-то забытые тропинки. Мари , в прочем , все же сомневалась, что по ним хоть кто-то ходил. Она с трудом могла отличить их, от обычного бурелома в двух шагах левее. Но Юра был убежден, что путь он выбрал верный, хоть никогда эту часть леса в глаза не видел.
«Это эльфийская убежденность и чувство природы, или он просто идиот? Скорее всего, все вместе. Хотя выбора у меня все равно нет ».
Усталость Мари все больше походила на злость. После долгих дней заточения ей нужны были сон и пища, а не экскурсии по затуманенному лесу от малорослого эльфа без специального образования.
Юру понесло, ему вдруг показалось необходимым рассказать все о деревьях , цветах, земле, тропинках и о чем угодно еще, лишь бы не молчать.
– Все, пришли, – на свое счастье заключил мальчишка.
Тонкий слой кисловатой росы покрывал позолоченную одуванчиковую поляну . Так вычурно и не к месту был здесь трухлявый шалаш. Тихий запах подгнившего дерева и обожжённой смолы проникал сразу в мозг, минуя органы чувств, и становился гирями на красноватых ресницах. Сознание Мари было готово пошатнуться и впасть в заветное бесчувствие, но оно еще было нужно девушке.
–Там немного мокро, я сейчас разведу костер, и у меня тут недалеко ловушки на кроликов стоят. Я их только вчера ставил, но может, повезло, – Юра хотел бы, что б его голос так не дрожал, но он не из тех, кто умеет скрывать страх.
В прежние времена Мари оскорбляло , когда дети из деревни боялись ее, всегда вычисляла дрожь в тонком эльфийском голоске. И сейчас слышала, но ей было не до этого. Она подняла взгляд от земли и чуть слышно бросила:
– Не нужно. Просто принеси дров и какого-нибудь хвороста.
Юра бережно обламывал молодые, но ломкие, пахучие от росы, травы и подтекающей смолы веточки у самого основания елей. Каждый раз он будто извинялся : нужны сухие, те, что будут гореть. Хотел бы набрать мертвых, но роса промочила их.
Ловушки были пусты. Да и ставил их Юра там, где зайцы бегают редко. Он бы и не ставил вовсе, если бы староста не заставлял, если бы умел врать.
–Я пр…– начал мальчишка, но осекся. Несколько зайцев , словно завороженные , шли, почти ползли к тонким рукам. Белая, не по-лесному чистая кожа манила зверей. Тонкие губы выводили неслышимые слова.
Один покрупнее подошёл ближе всех. Его бесстрашие подарило ему шанс оказаться на заветных руках. Мари держала серое создание как младенца. Все зайти вокруг тянулись к счастливчику с любопытством назойливых родственников, что видели уже сотни детей, но именно на этого им нужно посмотреть поближе.