Что губит королев
Шрифт:
Однако подданные Георга-Вильгельма, наградившие его прозвищем «языческого герцога», в конце концов потребовали, чтобы правитель остепенился и выполнил свой долг продолжения рода, то есть либо женился и обеспечил династию наследниками, либо отказался от своих владений. В качестве подходящей невесты ему порекомендовали Софию Пфальцскую. Герцог внял гласу народа и даже согласился на церемонию помолвки, но, по всей видимости, душа к этой девице у него не лежала. Неизвестно, кто был инициатором так называемого «обмена невестой», но произошло нечто доселе необычное: Георг-Вильгельм уступил Софию брату Эрнсту-Августу. Более того, он официально подписал отказ от вступления в брак в будущем с тем, чтобы после его смерти принадлежавшие ему земли отошли брату.
София покорно подчинилась этой странной сделке; как известно из истории, мнением принцесс на выданье
Конечно, ни о каком подобии не то чтобы любви, но даже и тени привязанности между Софией и Эрнстом-Августом быть не могло. Исполнив свои обязанности по части продолжения рода, герцог вступил в связь с фрейлиной своей жены, Кларой-Элизабет фон Мейзенбург (1648–1700). Отец этой девицы безуспешно пытался пристроить ее и сестру Катарину на службу к королевскому двору в Версаль, но когда эта затея окончательно провалилась, он добился включения ее в штат фрейлин герцогини Софии. Соблазнив девушку, герцог Эрнст-Август выдал ее замуж за воспитателя наследного принца Франца-Эрнста фон Платена. От связи с герцогом Клара-Элизабет родила в 1674 году сына, в 1675 году – дочь Софию-Шарлотту. Муж прекрасно знал, кто является отцом этих отпрысков, но относился к ним как к плодам своих чресел, за что и был вознагражден головокружительной карьерой. Франц-Эрнст фон Платен быстро дослужился до первого министра и был возведен в графское достоинство. Жена же его, ловко используя бесконечные семейные свары в семье курфюрста Эрнста-Августа, небезосновательно считалась самой могущественной особой в Ганновере и не оставляла попыток еще больше укрепить положение своей родни. Она подсунула в качестве любовницы кронпринцу Георгу-Людвигу свою младшую сестру Катарину. Надо полагать, сыну курфюрста было несвойственно постоянство отца, на всю жизнь сохранившего привязанность к графине фон Платен, возможно, у него были иные вкусы, и его связь с Катариной длилась недолго, закончившись практически с его женитьбой.
Герцогиня София не обращала никакого внимания на увлечения своего мужа, а усиленно занималась самообразованием и трудами на благо своего герцогства. В результате строительной лихорадки, поголовно охватившей европейских правителей, еще до ее замужества в Ганновере были построены несколько современных зданий, усилены защитные городские укрепления; для снабжения хозяйства герцогского дворца Ляйнешлосс овощами, фруктами и пресноводной благородной рыбой в деревне Линден был заложен так называемый Кухонный сад с теплицами и прудами для разведения форели, карпов и щуки. Герцогиня стремилась внести в облагораживание владений мужа и свой вклад. В 1664–65 годах она совершила путешествие в Италию и после этой поездки занялась внедрением увиденных ею за границей новинок в своих владениях. Курфюрстина София также уделяла большое внимание украшению герцогской резиденции, располагавшейся в поместье Херренхаузен, примерно в одном километре от Ганновера, в особенности ее огромного парка. Здесь пригодились впечатления ее юности, проведенной в Нидерландах, парк был оформлен в стиле нидерландского барокко. Его украсили большим количеством статуй из песчаника, выкрашенного в белый цвет (мрамор не вынес бы воздействия неблагоприятного северного климата), устроили в нем каскады, гроты и фонтаны, построили большой летний зеленый театр. Вполне возможно, что ежедневные пешие прогулки в хорошем темпе (свита едва поспевала за герцогиней) на лоне природы помогли ей дожить до весьма преклонного, даже для нашего времени, возраста. Она и скончалась скоропостижно, выйдя утром на променад.
Проведенная в бедности молодость стала отличной школой, превратившей Софию в рачительную хозяйку и деятельную женщину, которая никогда не сидела сложа руки. Она изготовила множество вышивок, в одном из монастырей Северной Германии до сих пор хранится сработанное ее высокородными пальцами наалтарное покрывало. До самой смерти София сохраняла исключительную живость тела и души, неистребимый интерес к жизни и жажду познаний. Современники с восторгом писали, что герцогиня «бодра, крепка и стройна, что твоя молодка, без единой морщинки в лице», кое-кто даже признал ее «самой знающей и занимательной женщиной века». С ней с удовольствием общались и гостили в Херренхаузене такие выдающиеся личности ХVII века, как математик и дипломат Лейбниц и композитор Гендель.
Невзирая на прохладные отношения с мужем, София, естественно, была коренным образом заинтересована в том, чтобы упрочить положение своей династии. В большинстве германских государств не был принят закон майората, т.е. владение доставалось не старшему сыну, а делилось между всеми наследниками (отсюда и появление карликовых государств). Герцог Эрнст-Август же был одержим идеей создания сильного герцогства и, невзирая на бурное возмущение сыновей, принял закон о передаче его по наследству старшему сыну, всех же прочих отправил искать славы и денег на поле брани, на службе у иностранных суверенов. Официальный отказ брата Георга-Вильгельма от вступления в брак давал ему основание лелеять надежду на присоединение к ганноверской части герцогства его цельской части, которая была более ценной и богатой. Он старался с малых лет заложить в своем первенце, кронпринце Георге-Людвиге, качества, необходимые для будущего разумного, неустрашимого и победоносного правителя. С этой целью он взял с собой пятнадцатилетнего подростка участвовать в так называемой Голландской войне (1672–1678), полагая, что такая школа жизни лучше сформирует его нрав, нежели занятия науками. Эти уроки явно не прошли даром: Георг-Людвиг на всю жизнь сохранил пристрастие ко всякого рода низменным удовольствиям, выпивке, сквернословию и уже в шестнадцать лет стал отцом внебрачного ребенка, обрюхатив гувернантку своей сестры Софии-Шарлотты. Девушка попыталась добиться того, чтобы чадо было узаконено, но натолкнулась на непробиваемую стену. Родители Георга-Людвига заявили, что девица не так уж невинна, как она утверждает, а сыну без обиняков внушили, что он может спать с кем угодно, но не допускать того, чтобы его высокородное имя навешивали на каждого подзаборного младенца. Как мы увидим впоследствии, кронпринц назубок усвоил эту простую истину. Родная мать писала о сыне своему брату, курфюрсту Пфальца:
«…сие есть самый тупоумный и упрямый юнец, каковой когда-либо жил на белом свете; вокруг его мозгов такая толстая корка, что не представляю себе ни мужчину, ни женщину, которые когда-либо могли узнать, что в оных скрывается».
Во всяком случае, будущие подданные называли его не иначе как «Свиное рыло».
Однако, невзирая на опрометчиво подписанный отказ от вступления в брак, герцог Цельский Георг-Вильгельм не умер холостяком. В 1664 году он познакомился в городе Кассель с француженкой Элеонорой д’Ольбрез (1639–1722), дочерью худородного дворянина и, что чрезвычайно важно для лютеранина, гугеноткой. Элеонора была ослепительно красива, прекрасно воспитана и состояла фрейлиной при проживавшей в Париже французской герцогине де Туар. Сия аристократка прибыла в Кассель навестить родню, ибо ее сын был женат на немецкой принцессе Эмилии Гессен-Кассельской. Георг-Вильгельм без памяти влюбился в это прелестное и доброе создание, но по скромности происхождения девушки не мог предложить ей ничего, кроме морганатического брака. По-видимому, сердце Элеоноры также было покорено; для подтверждения серьезности своих намерений герцог предложил ей заключить договор, согласно которому молодая женщина давала обязательство сожительствовать с ним, он же – закрепить за ней годовое содержание в 2000 талеров, которое в случае его смерти должно было быть увеличено до 6000 талеров, а также обеспечить достойным образом ее обедневшего отца.
Эта чета дожила до преклонных лет в полной любви и согласии – после многочисленных связей герцог Георг-Вильгельм обрел женщину, способную понять его душу. На фоне политически продуманных браков аристократии их супружество выглядело просто непростительно по-мещански счастливым. Элеонора, естественно, хотела полного признания как равная по рождению супругу, и тот не прекращал хлопот по этому поводу перед императором Священной Римской империи германской нации.
Конец ознакомительного фрагмента.