Что-нибудь эдакое
Шрифт:
— Бросьте. Конечно, вы погорячились! У вас нервы — ни к собакам. Извинениями вы не отделаетесь. При таком режиме вы спокойнее не станете. Вы должны слушаться меня, как врача. Курить бросаем. По утрам — гимнастика.
— Да, да.
— Прекрасно.
— Минутку! А какая гимнастика?
— Завтра увидите. Быстрая ходьба.
— Я не люблю ходить пешком!
— Перебьетесь. Холодные ванны.
— Да, да.
— Прекрасно.
— Минутку! Холодные, в моем возрасте…
— Сразу помолодеете. Значит, ванны.
— Да, да, да.
— Договорились?
— Да!
— Прекрасно.
Именно на этом месте беседы раздался звон гонга.
— Что ж, мы успели, — заметил Эш.
— Молодой человек, — выговорил Питерc, — если при всех этих муках вы не украдете Хеопса, я с вас шкуру сдеру.
— Так не пойдет, — сказал Эш, — думайте только о прекрасном.
— Содрать с вас шкуру, — сказал хозяин, — поистине прекрасная мысль.
5
Чтобы хлеб не обратился в пепел без мистера Биджа, старшие слуги поздно начинали обед. Дворецкий сидел во главе стола, пока у хозяев не доходило до кофе, да и то отлучался всего на несколько минут.
Когда Эш шел в столовую, его перехватил почтительный мальчик и повел к домоправительнице. Там было много народу, все живо беседовали, и Эш ощутил примерно то, что ощущал в свой первый школьный день. Все гости, кроме Питерса с дочерью, уже бывали здесь, и слуги их хорошо знали друг друга.
При появлении новичка они глухо зарокотали и, к его немалому ужасу, уставились на него. Однако на выручку пришла домоправительница, миссис Твемлоу, похожая на Биджа, как парная ваза или другой фазан в связке. Глядя на нее, каждый тоже думал про апоплексические удары и мог причислить ее к растительному царству.
— Добро пожаловать в Бландингский замок, — сказала она.
Эш удивился и тому, что это сказал не Бидж, и тому, что Джоан выглядела тут совершенно естественно.
Миссис Твемлоу стала знакомить его с остальными обстоятельно и без спешки. Каждому из знатных слуг он пожимал руку, каждому улыбался, пока лицевые мышцы не свела гримаса. Теперь он удивлялся тому, что столько народу уместилось в сравнительно небольшой комнате.
— С мисс Симеон вы знакомы, — сказала миссис Твемлоу, и он чуть не ответил «Нет», но понял, что это Джоан. — Мистер Джадсон — мистер Марсон. Мистер Джадсон — лакей мистера Фредерика.
— Вы еще не видели нашего Фредди? — спросил солидный и плешивый Джадсон. — На него стоит посмотреть.
— Мистер Марсон, — сказала миссис Твемлоу, — мистер Феррис, лакей лорда Стокхеда.
— Очень приятно, — сказал Феррис, брюнет с высоким лбом и циничным взглядом.
— Мисс Уиллоуби, это мистер Марсон, который поведет вас к столу. Мисс Уиллоуби — горничная леди Милдред, нашей старшей дочери [13] .
Эш удивился, что дочь миссис Твемлоу — леди, но разум подсказал ему, что подразумеваются лорд Эмсворт и его покойная супруга. Представили его и величавой мисс Честер, горничной леди Энн, и он обрадовался, что она идет к столу перед ним. Когда его познакомили со всеми, беседа возобновилась. Говорили только о хозяевах. Вероятно, слуги пониже говорили о старших слугах, и так далее. Где же самый низ? По-видимому, он состоял из почтительного мальчика, которому беседовать не с кем, и он рассуждает в одиночестве.
13
Только в этом романе у лорда Эмсворта есть дочь, леди Милдред, жена полковника Манта.
Эш чуть не поделился этой гипотезой с мисс Уиллоуби, но решил, что та его не поймет, и заговорил о новых спектаклях. Она обожала театр, а ее хозяин — клубы, так что они с хозяйкой большей частью жили в городе. Деревню мисс Уиллоуби не любила, поскольку там скучно.
— Вам не скучно в деревне, мистер Марсон? — осведомилась она.
— О нет! — ответил Эш и по довольному хихиканью с удивлением понял, что слова его сошли за комплимент.
Появился мистер Бидж, немного отрешенный, как всякий, на кого возложено бремя великой ответственности.
— Альфред пролил белое вино, — глухо и горестно сообщил он миссис Твемлоу. — Чуть не попало на руку его светлости!
Миссис Твемлоу сочувственно заохала. Мистер Бидж явственно устал от бремени бытия; но услышав «Кушать подано», предложил ей руку.
Эш чуть не нарушил порядок, но мисс Уиллоуби его удержала, пропустив вперед мисс Честер с неопознанным человечком.
— Какой вы рассеянный! — сказала она. — Прямо как его светлость.
— Лорд Эмсворт рассеян?
Мисс Уиллоуби рассмеялась:
— Да он свое имя скоро забудет! Если бы не мистер Бакстер, он бы совсем пропал.
— Мистера Бакстера я, кажется, видел.
— Поживете здесь, много раз увидите. Он всем заправляет, между нами говоря. Всюду лезет, буквально всюду лезет! Никуда от него не скроешься.
Шествие вошло тем временем в столовую. Мистер Бидж снисходительно прочитал молитву. Обед начался.
— А мисс Питерc вам нравится? — возобновила беседу мисс Уиллоуби.
— Я ее мельком видел, на вокзале.
— Значит, вы у них недавно служите?
— Со среды.
— Где же вы служили раньше?
— О, я… я, так сказать…
— Вы отдохнули после дороги? — громко спросила Джоан. Благодарно на нее посмотрев, Эш отвечал, что чувствует себя превосходно, а соседка его за это время примкнула к спору о том, какая из железных дорог хуже всего.
Бидж во главе стола беседовал с Феррисом, чей хозяин, лорд Стокхед, и был тем «бедным Перси», о котором говорил Фредерик.
— Мы были чрезвычайно огорчены, — говорил дворецкий еще весомей, чем обычно, — узнав из газет о ваших несчастьях.
— Да, мистер Бидж, — отвечал Феррис, — не повезло нам. Перси основательно влип.
В беседу вмешалась мисс Честер.
— И что он в ней нашел? — сказала она. — Газеты писали — бездна обаяния, а на фотографии — ничего особенного. Странный у некоторых вкус!
— Фотография не отдает ей должного, мисс Честер, — возразил Феррис, — я был в суде и могу удостоверить, что в ней есть шарм, да, шарм. А Перси у нас чувствительный, уж я-то знаю.
Бидж повернулся к Джоан:
— Мы говорим об очень прискорбном деле, мисс Симеон. Нарушение брачных обещаний. Лорд Стокхед — наш племянник. Его светлость, лорд Эмсворт, принял это близко к сердцу.