Что остается от небес
Шрифт:
На верху лестницы он споткнулся об остатки старой кирпичной стенки, упал, перекатился на спину и уставился на тяжелые свинцовые тучи. В лицо плеснул дождь, а легкие жадно втянули сладкий деревенский воздух.
– Гибсон? – с усилием поворачивая голову в поисках друга, виконт разразился новым приступом кашля. – Как он?
– У доктора на голове приличная ссадина, но выглядит он неплохо. По правде сказать, лучше, чем вы, милорд.
– А Эшли?
– Мы не смогли пробраться к нему.
Себастьян снова закашлялся и отказался от попыток сесть. Было так хорошо в эту минуту просто лежать на прохладной траве, позволяя дождю смывать с лица пыль, паутину и запах древней смерти.
– Не думал, что вы подоспеете вовремя, – заметил он. – Должно быть, сэр Питер разыскал вас быстрее, чем я ожидал.
– Сэр Питер? – недоуменно нахмурился Лавджой. – Но я не видел баронета.
Подняв голову, Девлин взглянул на магистрата. Шляпа сэра Генри отсутствовала, на рукаве виднелись подпалины, а над глазом – пятно сажи, придававшее приятелю ухарский вид.
– Тогда какого рожна вы оказались здесь?
– Мисс Джарвис выискала фамилию маркиза Рипона в «Книге пэров» и проследила связь с капелланом епископа. Когда она узнала о намерении Эшли съездить в Танфилд-Хилл, то настояла, чтобы мы отправились следом за ним. Лично я считал, что леди слишком бурно нас понукает – но, как оказалось, ошибался.
Себастьян откинул голову на мокрую траву и расхохотался.
ГЛАВА 43
ПЯТНИЦА, 17 ИЮЛЯ 1812 ГОДА
Облачившись в темно-синий шелковый халат поверх белой льняной рубашки и замшевых бриджей, виконт утром спустился позавтракать и обнаружил в утренней столовой восседавшую у стола тетку Генриетту.
На даме красовалась роскошное прогулочное атласное платье светло-лилового цвета с застежками из сутажа, а на голове возвышался тюрбан из лилового и лимонного шелка.
Когда Девлин в изумлении остановился на пороге, герцогиня объяснила:
– Я приказала твоему слуге не объявлять о моем прибытии.
Себастьян по-прежнему таращился на гостью, и она добавила:
– Я говорила с Гендоном.
– А-а, – виконт подошел к столу, плеснул в кружку эля и залпом выпил. – И подумали, что я не захочу вас видеть?
– Подумала, что можешь и не захотеть.
Девлин вопросительно приподнял тарелку:
– Положить вам что-нибудь?
Герцогиня деланно вздрогнула.
– Быть на ногах в такую рань само по себе ужасно. А при этом еще и что-то жевать – совершеннейшая дикость.
Себастьян хохотнул и направился к буфету, где на подносе стояли предлагаемые на выбор блюда.
– Хотела поблагодарить тебя за помощь во всех этих неприятностях, – начала тетка. – Архиепископ рассказал мне, что ты раскрыл убийства Френсиса Прескотта и того деревенского священника. Джон также сообщил, что, по твоему убеждению, убийца сэра Нигеля, скорее всего, мертв и никогда не будет найден, – герцогиня сделала паузу. – Разумеется, его высокопреосвященство тебе верит.
– А вы нет? – покосился Себастьян.
– Я-то тебя знаю, – твердо встретила взгляд племянника леди Генриетта.
Девлин уселся за стол.
– Порою правде лучше оставаться неизвестной.
– Что ж, я точно не стану спорить с этим утверждением. Хотя и не ожидала когда-либо услышать такие слова от тебя.
Взяв вилку, Себастьян помедлил, затем глянул в умное полноватое лицо собеседницы:
– Вы знали?
Ни к чему было уточнять, что именно. Никогда нельзя быть уверенным, не слышат ли слуги.
– Да, с самого начала, – спокойно ответила герцогиня. – Мои чувства к тебе не имеют никакого отношения к незначительным обстоятельствам твоего рождения. Твой брат Ричард был добрым мальчиком, и после его смерти я горевала, словно по родному сыну. А вот к Сесилу была равнодушна, – фыркнула тетка. – Он слишком походил на вашу мать.
– А я, наоборот, любил маму. И Сесила.
– Знаю, что любил. Гендон говорит, твои агенты во Франции наводят справки о Софии. Есть успехи?
– Пока нет.
Генриетта какое-то мгновение помолчала, глядя на племянника.
– Полагаю, теперь ты считаешь, что графский титул должен по справедливости перейти к этому придурковатому кузену с севера?
Герцогиня, как и ее брат, никогда не питала иных чувств, кроме презрения, к дальнему родственнику – нескладному тугодуму, который жил в Йоркшире и стоял следующим за Себастьяном в очереди наследования.
– А вы так не считаете? – поднял бровь виконт.
– Ни в коей мере. Дед Делвина – двоюродный брат моего отца – был бесплоден. Его сын родился от местного викария.
– Вы не можете этого знать.
– Очень даже могу. Так что, если думаешь, что лишаешь родственничка «законного» титула, то ошибаешься. Делвин не больше Сен-Сир, чем ты. На самом деле, даже меньше. В конце концов, в жилах твоей матери текла кровь Сен-Сиров – через ее бабушку.
Себастьян криво усмехнулся. Следовало это предвидеть. Кровь Сен-Сиров. Имя Сен-Сиров. Наследие Сен-Сиров. Сколько он себя помнил, для Гендона не было ничего важнее, чем сохранение и продолжение древнего рода, – абсолютно ничего.
Герцогиня наблюдала, как племянник пытается есть левой рукой, осторожно пристроив правую на коленях.
– Мне сказали, ты повредил руку. Серьезная рана?
– Заживет.
– Алистер будет рад услышать, – кивнула тетка, и Девлин понял, что она явилась с разведкой, чтобы потом доложить его отцу («графу», – мысленно поправил он себя), как дела у наследника.
Гостья с тяжелым кряхтением поднялась на ноги:
– Сен-Сир единственный отец, который у тебя есть, Себастьян. И ты настолько дорог ему, насколько может быть дорог родной сын. Возникшее между вами прошлой зимой отчуждение причинило Гендону много боли. Не позволяй тому, что натворила София тридцать лет назад, встать между вами сейчас.