Что произошло 22 июня 1941 года?(с иллюстрациями)
Шрифт:
Плюс к этому — у англичан радиолокационная система наведения истребителей, которой нет у Германии.
В целом — «Битва за Англию» ведется равными противниками, один из которых (Англия) постепенно увеличивает свое превосходство над врагом. Естественным завершением такой битвы явилось: постепенная утрата наступательного духа одной из сторон (люфтваффе) и такое же постепенное, но неудержимое наращивание превосходства в воздухе другой стороной (КВ ВС). Англичане одержали в небе Южной Англии локальную, но крайне важную для них психологически победу — НЕМЦЫ БЫЛИ, НАКОНЕЦ, ОСТАНОВЛЕНЫ!
С октября 1940 года Германия уже НЕ МОЖЕТ ОДЕРЖАТЬ ПОБЕДУ над Великобританией (и ее союзниками) ни при каких условиях. Победой для нее может стать лишь окончание войны «вничью» — Англия остается при своих интересах, Германия — при своих (уступив, безусловно, что-то из своих последних приобретений). Но и этот вариант возможен лишь в том случае, если немецкое руководство найдет такие возможности для продолжения войны, которые убедят Лондон (да и Вашингтон), что вторжение на континент будет избыточно дорого для их вооруженных сил, экономики и общественного мнения. Просто ввиду возможных колоссальных потерь и отсутствия ясной перспективы победы.
Осень сорокового года для Германии и лично Адольфа Гитлера — время мучительного выбора пути. Главный враг — Англия — выстояла и начинает накопление сил. Ближайший союзник — Муссолини — терпит поражение в Африке и в ближайшем будущем с треском проиграет свою «маленькую победоносную войну» с Грецией — долг союзника и идейного единомышленника толкает Гитлера на Балканы. Но война в этом европейском захолустье — это не более чем бесполезная растрата и так небольших сил. Потенциально возможное участие в итальянской же войне в Ливии с последующим вторжением в Египет? Может быть. Но Египет — далеко не самый ключевой пункт Британской империи, и даже появление немецких танков на берегах Суэцкого канала не решает главной проблемы.
Все эти варианты паллиативные — они не приводят к конечной победе.
К конечной победе над врагом Германию может привести лишь РАСШИРЕНИЕ ЭКОНОМИЧЕСКОГО БАЗИСА ВОЙНЫ. Иными словами — вовлечение в англо-германское противостояние новой ресурсной составляющей, напрочь перечеркивающей доселе непререкаемое материальное превосходство англосаксов.
Осенью 1940 года Германии нужен был выход из патовой ситуации.
Он был.
Была страна, обладавшая колоссальными природными ресурсами, неограниченными людскими резервами, гигантскими запасами нефти и цветных металлов, способная выдержать ТРИ такие войны, в которой сейчас погрязла Германия.
Этой страной был Советский Союз.
«Цель операции должна состоять в уничтожении русских вооруженных сил, в захвате важнейших экономических центров и разрушении остальных промышленных центров, прежде всего в районе Екатеринбурга; кроме того, необходимо овладеть районом Баку». Фюрер в своих заметках к наброскам плана «Барбаросса» ничего не пишет об уничтожении Советской власти и «освобождении» русских из-под власти большевиков — его это не интересует. Его интересуют промышленные центры и нефть Баку.
Что интересно — предварительный набросок будущего плана «Барбаросса» Гитлер поручает разработать своему штабу во главе с Браухичем еще 22 июля 1940 года — он понимает, что без этого шага Германия обречена на поражение.
Безусловно, война с СССР была для Гитлера крайней мерой — ему казалось более разумным все же как-то договориться с русскими. Но эта последняя попытка втянуть Россию в орбиту немецкой политики закончилась полным крахом.
12 ноября в Берлин с визитом прибыл Молотов. Как писал Типпельскирх, «в свете последующих событий представляется неясным, ожидал ли Гитлер от этого визита укрепления русско-германских отношений, или же переговоры с Молотовым были ему нужны скорее для того, чтобы усилить свое внутреннее убеждение в необходимости искать в 1941 г. конфликта с Советским Союзом. Даже неожиданная уступчивость Советского Союза создала у Гитлера впечатление, что он имеет дело с партнером, отступившим перед германской мощью. Но если целью германской политики действительно было «добиться согласования интересов и отвлечь русских на восток», как Гитлер через несколько дней после визита охарактеризовал цель этой встречи, то она принесла малоутешительные результаты. Молотов оказался крайне упорным и трудным партнером для переговоров, который не скрывал своего скептического отношения к надеждам Германии на победу. Участие Советского Союза в пакте трех держав Молотов считал принципиально возможным. Но для русских значительно важнее, чем эти планы распределения мира, было прийти к соглашению с Германией относительно конкретных и непосредственных целей советской внешней политики. Молотов заявил, что Советский Союз имеет претензии к Финляндии, которые не были удовлетворены мирным договором, заключенным в марте 1940 г. С Болгарией русские стремились иметь выгодные для себя отношения, подобно недавно установленным между Германией и Румынией, то есть хотели отправить военную миссию в Софию и заключить пакт о взаимной помощи. С Турцией Советский Союз желал без вмешательства третьей страны достигнуть соглашения в вопросе о Дарданеллах, разрешение которого, по мнению русских, должно было заключаться в создании сухопутных и авиационных баз в морских проливах. Наконец, Молотов проявил живой интерес к Греции, Румынии и Югославии и дал понять, что Советский Союз считает отнюдь не желательным длительное утверждение Германии на Балканах. Ему возразили, что в связи с расширением войны Германия невольно вошла в этот район, в котором она в мирное время будет иметь только экономические интересы. Планы русских в отношении Финляндии Гитлер отклонил как недопустимые, так как их осуществление могло бы вызвать вмешательство западных держав, а он стремился избегать всяких конфликтов в районе Балтийского моря. Предоставление русских гарантий Болгарии должно будет зависеть от ее согласия, о котором ему ничего не известно.
Двухдневные переговоры не закончились открытым разладом, но и не принесли положительных результатов. 26 ноября русские обычным дипломатическим путем направили ноту, в которой ссылались на берлинские переговоры и уточняли высказывания Молотова относительно Болгарии, Финляндии и Дарданелл. В Берлине не торопились с рассмотрением этой ноты, и она так и осталась без ответа. Очевидно, визит Молотова только усилил в Гитлере убеждение в том, что русские будут переходить от одного требования к другому и не склонны дать себя “отвлечь на восток”».
Таким образом, последняя попытка нацистского руководства обеспечить себя советскими ресурсами путем политической договоренности рухнула окончательно и бесповоротно. СССР в лице В.М. Молотова не посчитал возможным для себя стать «младшим партнером» гитлеровского Рейха, у него были свои, отличные от немецких планы европейского переустройства, которые кардинально расходились с такими же планами немцев.
И в декабре 1940 года Гитлер принимает окончательное решение — ключом к миру, козырным тузом на будущих переговорах с англо-американцами будут ресурсы Советского Союза, которые вермахт вооруженной рукой отнимет у коммунистического режима, правящего в этой стране.
Фюрер не питал иллюзий насчет боеспособности Красной Армии. Его концепция, по которой все зло мира — от евреев, предполагала, что власть в СССР, захваченная в октябре семнадцатого года этим народом, при всей ее видимой прочности — эфемерна. Разрушение нации путем дискредитации ее исконных институтов, навязывание чуждой идеологии, атомизация общества, всеобщая ненависть и подозрительность, безостановочные поиски «врагов народа» изнутри разрушили советское общество. И дело вермахта — подтолкнуть крушение большевистского «колосса на глиняных ногах».
Повторяю, Гитлер в декабре 1940 года НЕ ПЛАНИРОВАЛ разрушения политической системы СССР и порабощения Советского Союза. Для примера — его же директива Браухичу уже 21 августа 1941 года, в разгар победного наступления вермахта:
«Соображения главнокомандования сухопутных войск относительно дальнейшего ведения операций на востоке от 18 августа не согласуется с моими планами. Приказываю:
1. Главнейшей задачей до наступления зимы является не взятие Москвы, а захват Крыма, промышленных и угольных районов на Донце и лишение русских возможности получения нефти с Кавказа».