Что скрывает Аноним
Шрифт:
Эмма трижды постучала в темную дубовую дверь, и та отворилась так быстро, будто их поджидали. Мужчина в венецианской маске с длинным птичьим клювом пригласил гостий в дом и попросил у них верхнюю одежду. Эмма почему-то сразу узнала эту маску как «Доктор Чума», но понятия не имела, откуда.
Внутри дома все выглядело так, будто девушки попали в прошлое: старинные металлические канделябры и алебастровые вазы украшали антикварные комоды из красного дерева, люстры из множества цепей и хрусталя висели на большом потолке грязно-желтого цвета, который когда-то, вероятно, восхищал своей белизной,
Особенно Эмму передернуло от чучел. Для того, чтобы отвлечься от чересчур пылкого и воспаленного воображения, она перевела взгляд на стол, накрытый темно-алой скатертью на двенадцать персон, на белые фарфоровые тарелки с темно-синим рисунком каких-то завитков, на багровый ковер под ногами. В этом помещении, скорее всего, служащим столовой, преобладали красные оттенки, что еще сильнее нагнетало и без того мрачную обстановку. «Неужели мы прибыли сюда первыми? И это несмотря на опоздание на полтора часа?»
Тот же мужчина, в маске «Доктор Чума», до сих пор не проронивший ни слова, принес гостьям маски. Они выглядели вызывающими, пестрыми, с перьями, торчащими вверх, и стразами на левой щеке, с прорезями для глаз, что на фоне столовой выглядело нелепо и вычурно. Эмме досталась с огненно-желтыми перьями, а Софи – с голубо-синими. Вот и все отличие.
С виду девушки казались сестрами – у обеих одинаковый цвет волос, рост и комплекция. Обе невысокого роста, стройные, и носили одежду размера «S». Несмотря на стереотип, что блондинки не обладали умом, Софи получила два высших образования, а Эмма, из рассказов родителей, узнала, что по образованию экономист, прошла курсы по программированию и пять лет работала на одну американскую компанию, несмотря на то, что женщины редко устраиваются на эту профессию, в основном – мужчины. Единственное, что отличало подруг внешне – черты лица и цвет глаз. У Софи – серые, а у Эммы – карие.
Но как Эмма ни старалась больше узнать о роде своей профессии, все надежды разбивались в пух и прах. Она много раз писала в ту самую компанию, интересовалась свободной вакансией, но ей никто так и не ответил. И в памяти не всплывало ничего общего с прошлой работой, что еще больше погружало в паутину отчаяния. У нее даже душа не лежала ни к экономике, ни к программированию. Эмма списала это на последствия после аварии.
По словам родителей, в свои двадцать пять лет она купила себе двухкомнатную квартиру в центре Лондона и машину марки «Мини Купер». Но авария все перечеркнула, и вот уже как два с половиной месяца Эмма проедала свои «финансовые запасы». Врач категорически запретил ей перенапрягать себя умственно, и это еще одна причина по которой она приняла приглашение Анонима и приехала в место, где тайны витали в воздухе, безжалостно погружая в беспросветные картинки, всплывающие в уме.
В масках девушки выглядели смешно. Черные вязаные закрытые платья по щиколотку с высокой горловиной и тяжелые ботинки не сочетались со столь яркими атрибутами. Подруги изначально договорились одеться одинаково, в соответствии с дресс-кодом.
Откуда-то сверху послышались голоса, и гостьи посмотрели в ту сторону. Оказалось, что все уже собрались. Молчаливый мужчина в маске с птичьим клювом указал им рукой на лестницу, ведущую вверх, с намеком, чтобы они присоединились к остальным, и девушки направились туда.
Половицы скрипели под ногами, словно доски вот-вот сдадутся под тяжестью ботинок. Но, к счастью, блондинки оказались на втором этаже дома, ничуть не пострадав. Зеленые обои давным-давно выцвели и приобрели грязноватый оттенок, кое-где на поверхностях комодов осела пыль, не тронутая заботливой рукой хозяйки или уборщицы. Мебель выглядела старинной: шкаф с перекошенной дверцей, шкатулки с паутинками трещинок, картины в позолоченных рамах, пострадавшие в нескольких местах, темно-бордовый ковер под ногами на полу в черно-белую клетку.
Голоса собравшихся отдалялись, это означало, что блондинки сбились с маршрута, но внутреннее чутье Эммы направляло ее вперед. Она шла туда с непоколебимой уверенностью, несмотря на то, что подруга пыталась отговорить ее от этой затеи. Чем дальше они заходили, тем сильнее в душе Софи разгорались страх и тревожность. Какая-то необъяснимая тяжесть зависла в воздухе грузным бременем так, что ей неосознанно хотелось молчать, опасаясь нарушить покой дома. Эмму же влек интерес, вперемешку с каким-то детским любопытством. Впервые за последние два с половиной месяца внутри нее что-то ожило, словно ребенок, который получил желанный подарок без единого повода.
Казалось, что у стен буквально есть уши, и кто-то посторонний наблюдает за ними. Точнее, спустя какое-то время подобная паранойя с головы до ног окутала Эмму, а Софи просто шла за ней по пятам, больше для того, чтобы не заблудиться в этом старом доме, со столь гнетущей атмосферой, что все волоски на теле встали дыбом.
Блондинки попали в какую-то комнату, где в углу скромно стояли оловянный солдатик и деревянный паровозик.
Желтые в белый цветок стены скорее отталкивали, чем привлекали взгляд, несмотря на то, что Эмма любила все оттенки этого цвета. Здесь она вспомнила этот факт, что обрадовало ее. Поездка сюда уже принесла свои, пусть и скудные, плоды.
– Думаю, на сегодня хватит, – Софи положила руку на плечо Эммы и продолжила: – Предлагаю присоединиться к остальным, там и познакомимся с ребятами. Что скажешь? Не нравится мне эта комната, как и все здесь, если честно. Плохая затея была самостоятельно изучить обстановку дома. Некрасиво с нашей стороны.
– Здесь что-то есть, – с ожившими глазами прошептала Эмма. – Пока не пойму, в чем дело, но меня сюда что-то привело.
– И что же? – спокойно спросила Софи и за спиной Эммы закатила глаза, списав все на то, что подруга еще полностью не оправилась после ДТП.
«Поддерживайте ее, подбадривайте при любом удобном случае, по возможности старайтесь быть рядом. Но и не опекайте чересчур, иначе Эмма может закрыться, как часто бывает у моих пациентов. Пусть постепенно вливается в русло жизни. Потребуется какое-то время, чтобы она полностью восстановилась!» – произнес врач последнее наставление перед выпиской пострадавшей. На выписку приехали и родители, и Софи, пока Эмма собирала вещи в палате.
– Сложно сказать, но кто-то захотел, чтобы мы увидели эту комнату.