Что такое государство Израиль?
Шрифт:
«Мы возносим молитвы и питаем надежды на возвращение в нашу страну не для того, чтобы сиять, как еще одна нация среди прочих, а для того, чтобы найти почву для лучшего исполнения своего духовного призвания при возвращении в эту землю, которая была нам обетована, и дана, и снова обетована для соблюдения Торы. Но само это призвание обязывает, пока Бог не призовет вернуться на Святую землю, жить и трудиться там, куда он нас поместил. Всюду мы должны прилагать все материальные и духовные силы и все, что в нас есть благородного, дабы помочь благосостоянию народов, давших нам приют» [72] .
72
Hirsch S.R. Horeb: a Philosophy of Jewish Laws and Observances. New York: Soncino Press, 1981. P. 461.
Йехиэль Яков Вайнберг, влиятельный раввин XX века, утверждал, что «…еврейская национальная принадлежность иная, нежели у всех других наций; она уникальна своей духовностью и тем, что эта духовность – не что иное, как Тора… С точки зрения традиции, евреи могут обрести счастье, лишь соблюдая божественные заповеди в «четырех локтях еврейского закона» [73] .
Продвигавшийся на восток процесс эмансипации остановился на границах Российской империи. Вдохновленный новыми европейскими реалиями, один из ведущих теоретиков сионизма, торговец чаем из Одессы Ашер Гирш Гинцберг (1856–1927), выступавший под псевдонимом Ахад Гаам («человек из народа»), утверждал, что иудейство – необязательный, факультативный аспект еврейского самосознания. В Российской империи, где эмансипация запаздывала, а евреи жили в сравнительно компактных общинах, идея «необязательности еврейской религии» произвела иной эффект: в России возникло понятие «светский еврей».
73
Йехиль Яков Вайнберг, цит. по: Marc Shapiro. Between the Yeshiva World and Modern Orthodoxy. L.: Littman Library of Jewish Civilization, 1999. P. 98–99.
Это новое понятие, быстро завоевавшее популярность в Восточной Европе (в особенности в Российской империи), исключает религиозный, то есть к чему-то обязывающий компонент бытия евреем, сохраняя при этом лишь биологические и культурные составляющие. Большинство евреев ощущало себя чужаками в Российской империи, в особенности после убийства в 1881 году Александра II. Вследствие погромов, а также под влиянием социалистических идей светские евреи совершенно по-новому стали определять свое отношение как к религии, так и к Российскому государству, в котором евреев продолжали считать иноверцами, то есть, как и в Западной Европе, религиозным меньшинством.
Парадоксально, но история последних лет правления династии Романовых, возможно, оказала не меньшее влияние на историю Израиля, чем на историю России. Социальное продвижение евреев в России, несмотря на их стремление влиться в русскую культуру, было куда более ограничено, чем в европейских странах. Отсутствие возможностей для самореализации вызывало у них сильное недовольство. Значительная часть российских евреев, ощутив рождение нового светского самосознания, попала под влияние радикальных идей и приняла теорию и практику политического насилия. В этом смысле история евреев царской России остается исключением. Евреям в других странах не пришлось испытывать погромы и в ответ браться за оружие, защищаясь от своих нееврейских соседей. Уроки событий, приведших к революции 1905 года в России, все еще оказывают влияние на сегодняшний Израиль, чья политическая структура несет на себе отпечаток восточноевропейской ментальности.
Лишь при Сталине евреи потеряли статус иноверцев и превратились в «лиц еврейской национальности», что позже было зафиксировано в их паспортах, точно так же как у русских, армян или узбеков. Несколько поколений спустя пресловутая «пятая графа» в паспорте стала последним признаком национальной принадлежности, которая не доставляла радости большинству евреев, и к тому же была лишена какого-либо культурного и религиозного содержания. Пятая графа оставалась лишь помехой при найме на работу, в продвижении по службе и повседневном общении. В связи с этим у советских евреев развилось новое самосознание, лишенное всякого религиозного содержания. В то же время евреи достаточно быстро интегрировались в советское общество и заняли важное место в политической, научной и культурной жизни страны.
Таким образом секуляризация привела к более существенным переменам среди евреев, чем среди других народов Европы, сохранивших свои национальные черты вне зависимости от степени своей религиозности. В то время как еврей изменил язык, подчас имя и отчество, самое культуру быта и поведения, русский, потерявший веру в результате активной борьбы коммунистов с религией, все равно остался русским – со своими обычаями, языком и культурой.
Если в СССР евреи имели статус национального меньшинства, то в Центральной и Западной Европе они составляли группу конфессиональную, которая формально пользовалась всеми гражданскими правами. Однако на деле ситуация была куда более сложной. Общество противилось интеграции евреев, в особенности их социальному продвижению. Даже евреи, перешедшие в христианство, испытывали на себе это сопротивление, хотя теперь их отвергали уже не по религиозным соображениям, а по этническому признаку.
Существует мнение, что термин «антисемитизм» впервые употребил Мориц Штайншнайдер (1816–1907) – австрийский интеллектуал еврейского происхождения, который в 1860 году выступил против «антисемитских предрассудков» (нападок на «семитские народы») в литературе и прессе, особенно в работах Эрнеста Ренана [74] . В XIX веке отождествление народов и рас с языковыми семьями было обычной практикой. Именно тогда появился термин «семиты» для обозначения народов, говоривших на семитских языках – арабов и, в меньшей степени, образованных евреев, использовавших библейский иврит в религиозных целях. Так как из «семитов» в Европе жили только евреи, термин «антисемитизм» принял значение «антиеврейский». В наши дни ко всем врагам Запада (особенно к арабам) общество испытывает чувства, похожие на антисемитизм. «Все, что говорилось о евреях, говорится теперь об арабах» [75] .
74
Bein A. The Jewish Question: Biography of a World Problem. Madison (NJ): Fairleigh Dickinson University Press,1990. P. 594.
75
Anidjar G. Semites. Race, Religion, Literature. Stanford (CA): Stanford University Press, 2007.
Антисемитизм как движение зародился в Германии в 1879 году после создания Антисемитской лиги, целью которой была борьба против «засилья евреев». В соответствии с тогдашними представлениями об антропологии евреев, вне зависимости от их религиозной принадлежности, стали считать расой – это понятие было очень модным на рубеже XIX и XX веков. Любопытно, что арабов, среди которых немало христиан, в наши дни, наоборот, зачастую огульно называют «опасными мусульманами». Историки сходятся во мнении, что придуманное сравнительно недавно понятие «семитские народы» не имеет никакого отношения к объективной реальности. Тем не менее антисемитизм укоренился в массовом сознании жителей многих стран Европы и ее бывших колоний. В Германии он был одним из «кирпичиков» идеологии национал-социализма, которая с помощью огромной бюрократической машины подвергла евреев дискриминации, исключила их из общества и, наконец, попыталась полностью уничтожить. Как уже было отмечено, на целых двенадцать лет, пока нацисты были у власти, процесс эмансипации и интеграции евреев в Европе трагически прервался.
Рост антисемитизма в центральной Европе конца XIX века послужил катализатором для восприятия группой еврейских интеллектуалов протестантской идеи переезда евреев в Святую землю. Зародившийся таким образом еврейский национализм оказался концептуально близок к антисемитизму, утверждавшему, что евреи неспособны стать равными и полноценными членами общества. Сионизм набирал силу прежде всего там, где были сильны антиеврейские настроения и слаба экономика. Именно поэтому лишь очень немногие из британских, французских и американских евреев первоначально примкнули к сионизму, и подавляющее большинство из них до сих пор не покидает свои страны, чтобы переехать в Израиль.
Для сионистов – как евреев, так и христиан – либеральное и мультикультурное общество является одним из главных препятствий для распространения еврейского национального сознания. Сионисты всегда скептически относились к идеям равенства и терпимости, из-за которых более половины евреев мира предпочитает Израилю другие страны. Израильский политолог Зеев Штернхель считает, что для еврейских националистов «принятие евреями либеральных представлений об обществе будет означать конец еврейского народа как самостоятельной сущности» [76] . Теоретики сионизма обвиняют европейский либерализм в том, что, дав евреям право личного выбора, он лишает их возможности жить полной национальной жизнью.
76
Sternhell Z. Aux origines d’Isra"el. Op. cit. P. 113.