Что тот солдат, что этот
Шрифт:
Служка втискивает Джипа в нишу.
Доставай бумагу. Нужно немедленно развесить повсюду объявления. Будем писать их и ногами и руками. Сделаем уж все как следует, не станем зря экономить. Пусть наши объявления будут видны издалека. Какой толк от бога, если о нем не говорят?
Слышен стук.
Кто там в столь поздний час
Стучится в дверь мою?
Полли. Трое солдат.
Ван. Это его товарищи. (Впускает солдат.)
Полли. Мы ищем одного господина, точнее сказать, одного солдата, который заснул в кожаном ящике, стоявшем
Ван. Да будет его пробуждение приятным.
Полли. Дело в том, что ящик исчез.
Ван. Мне понятно ваше нетерпение, проистекающее из неведения. Потому что я сам тоже ищу нескольких, вернее, трех людей, точнее сказать, трех солдат и никак не могу их найти.
Уриа. Да, это очень трудное дело. Думаю, что вам следует от него отказаться и прекратить поиски. Однако мы полагали, что вам известно, где находится кожаный ящик.
Ван. К сожалению, неизвестно. Самое неприятное заключается в том, что все господа солдаты носят одинаковую одежду.
Джесси. В этом нет ничего неприятного. А в упомянутом кожаном ящике в настоящее время находится человек, который очень болен.
Полли. Вследствие болезни он лишился части волос, и ему необходима срочная помощь.
Уриа. Вы нигде не видели такого человека?
Ван. К сожалению, не видел. Но зато я нашел потерянные волосы. Впрочем, их забрал сержант вашей армии, он хотел их вернуть господину солдату.
Из ниши доносится стон Джипа.
Полли. Что это там, сударь?
Ван. Это моя дойная корова, она спит.
Уриа. Вашей корове, видимо, плохо спится.
Полли. Но вот же этот паланкин, в который мы клали Джипа. Позвольте нам его осмотреть.
Ван, Лучше уж я вам сразу скажу всю правду. Видите ли, это совсем другой паланкин.
Полли. Он полон блевотины, как помойное ведро на третий день рождества. Джесси, можно не сомневаться, что Джип сидел там.
Ван. Вы неправы. Он не мог сидеть там. Никто не сел бы в такой грязный паланкин.
Джип громко стонет в нише.
Уриа. Мы должны найти нашего четвертого товарища. Хотя бы ради этого нам пришлось прирезать нашу бабушку.
Ван. Но ведь здесь нет человека, которого вы ищете. Уж разрешите, я объясню вам, что человек, по поводу которого вы утверждаете, будто бы он находится здесь, между тем как я вовсе не знаю, что он здесь, - это совсем не тот человек, которого вы ищете. Позвольте вашему недостойному слуге изобразить это наглядно. Вот я рисую мелом четырех преступников. (Чертит на дверце ниши.) У одного из них есть лицо, так что легко можно узнать, кто он такой. У трех других нет лиц. Их нельзя опознать. Тот, чье лицо известно, не имеет денег, и, следовательно, он не вор. Те, у кого есть деньги, не имеют лиц, и, следовательно, их нельзя опознать. Все это так, но лишь до той поры, пока их не поставят рядом. А если их собрать всех четверых вместе, то у трех безликих появятся лица, и тогда у них найдут чужие деньги. Нет, я никогда не поверю, что человек, изображенный
Трое солдат угрожающе поднимают винтовки,
но по знаку Вана служка вводит нескольких китайцев-паломников.
Джесси. Ну что ж, мы не станем вас больше беспокоить. Уже поздно, и вы нуждаетесь в отдыхе. К тому же нам не по вкусу ваше угощение. А рисуете вы очень ловко. Пошли!
Ван. Мне очень жаль, что вы уходите.
Уриа. Поверьте мне, когда наш товарищ проснется, то не хватит и десяти коней, чтобы удержать его от возвращения к нам.
Ван. Десять коней, может быть, действительно ничего не значат, но зато иная мелочь оказывается во много раз сильнее. Кто знает?
Уриа. Когда хмель выветрится из его головы, он придет к нам.
Трое солдат уходят, церемонно раскланиваясь.
Джип (из ниши). Эй, эй!
Ван указывает китайским паломникам на местопребывание бога.
VI
Трактир. Поздняя ночь. Гэли Гэй спит, сидя на стуле. Трое солдат заглядывают в окно.
Полли. Он все еще здесь. Ну разве после этого он не настоящий ирландский мамонт?
Уриа. Может быть, он не ушел из-за дождя.
Джесси. Как знать? Но теперь он нам опять понадобится.
Полли. Неужели вы сомневаетесь в том, что Джип вернется?
Джесси. Уриа, я уверен, что Джип никогда уже не вернется.
Полли. Но теперь вряд ли возможно опять заводить разговоры с грузчиком.
Джесси. Что ты думаешь об этом, Уриа?
Уриа. Я думаю завалиться спать.
Полли. Но если грузчик сейчас поднимется и уйдет, то, значит, мы уже можем прощаться с жизнью.
Джесси. Разумеется. Ты совершенно прав. Но всетаки я тоже завалюсь спать. Нельзя требовать от человека невозможного.
Полли. Да, пожалуй, лучше всего нам завалиться спать. Слишком уж нам сегодня досталось, и во всем повинен дождь.
Уходят.
VII
Внутри пагоды Желтого бога. Близится утро. Повсюду большие плакаты. Играет старый граммофон, прерывисто стучит барабан. В глубине сцены, видимо, идет торжественное богослужение.
Ван (подходя к нише, говорит служке). Эй ты, болван, быстрее верти шарики из верблюжьего навоза. (Останавливаясь у ниши.) Ты еще спишь, господин солдат?
Джип (изнутри). Скоро мы уже приедем, Джесси? Этот вагон дьявольски качает, и к тому же здесь тесно. как в клозете.
Ван. Ты напрасно думаешь, господин солдат, что находишься в железнодорожном вагоне. А качку ты испытываешь только потому, что тебя покачивает пиво в твоей уважаемой голове.
Джип (изнутри). Что за чушь! И что это за граммофон там трещит? Неужели нельзя прекратить?
Ван. Выходи, господин солдат, съешь кусок говядины.
Джип (изнутри). Кусок говядины? Дай-ка мне кусок говядины, Полли. (Стучит в стенку.)
Ван (убегая в глубину сцены). Тише вы, злосчастные! Бог требует пять таэлей. Слышите, как он стучит в дверцу священной ниши. Милость снизошла на нас! Собирай деньги, Ма-Син.