Что желает дракон -3. Разум дракона
Шрифт:
Довооруженный, укомплектованный, с провиантом на 12 дней, эскадрон, с отдохнувшими и заводными лошадьми, выступил в погоню. И отыграл за день преследования день пути каравана. И не мудрено: эскадрон на рысях и идущий шагом караван – лошади нагружены ханским добром по максимуму. Разрыв составлял 6 дней, а к вечеру сократился до пяти… Если так будем преследовать: через три - четыре дня настигнем – мелькнула шальная мысль. Увы… Узун кулок – длинное ухо (степной беспроволочный телеграф), донес, видимо, слух о преследовании и на следующее утро – на марше, был обстрелян головной дозор: двое убито, трое ранено: один – тяжело… Командир отправил с ранеными отделение в сопровождение, с приказом сдать раненых в госпиталь и догонять отряд. А к вечеру было еще одна засада. И снова – убитые, раненые и сопровождение назад, в полк… Но эскадрон догонял караван: с кровавыми потерями, медленно, но неумолимо, как охотник, идущий по кровавым следам раненого зверя…
Разрыв в два дня ! Хоть и с потерями, но эскадрон
Новая напасть: бек – начальник каравана, проходя через небольшие кишлаки – горные селения, отбирал у жителей всю еду, и топливо, а хижины из дерева – сжигал ! Так и шли, ориентируясь по дымам, столбом поднимавшимся к небесам. И становились на ночлег в разрушенных селеньях: даже каменные домишки были разрушены до основания – чтобы ветер продувал… Утром, на подьеме, комэск недосчитался троих: они просто замерзли… На следующей стоянке – после аула Кабадиан – не проснулись четверо… Небольшой снег, лежавший на земле и камнях, стал по щиколотку, затем по колено… Новые проводники, случайно выжившие – из разоренных и сожженных кишлаков, помогали идти вперед отряду, но в этом уже не было особой нужды: след от прошедшего каравана, в снегу, был виден отчетливо… Лошади падали от усталости, падали бойцы: неверное движение и лошади с бойцами срывались в пропасти или крутые склоны. Несколько раз пытались помочь – вытащить, но затем прекратили: после такого падения ни лошадь, ни человек не выживали – просто кусок мяса... Представитель штаба, сверяясь с картой, постоянно торопил комэска: надо догнать - скоро граница… А караван ? Караван уверенно шел вперед: на стоянках нукеры бека спали в тепле, в закрытых хижинах, дров не жалели – все равно сжигать все деревянное! Бек отобрал у памирцев яков – горных быков, идеально приспособленных для перевозки грузов по горам; они же прокладывали в снегу дорогу каравану. И все же упрямство и упорство дали свой результат: утром, в бинокль, комэск, поднявшийся на очередной взгорок, увидел вдали, на склоне противоположной горы уходящий за хребет преследуемый и уже доступный караван:
– Догнали ! Мы наконец догнали этих сволочей ! – в восторге закричал он – вон они, гады ! Еще немного и мы их возьмем ! И эскадрон, ободренный увиденным, рванулся вдогонку…
Бек повернулся, стоя на хребте и увидел – внизу, выползала на длинный снежный склон цепочка преследователей. Задержался, пересчитал – сорок два… У него в караване больше шестидесяти, но почти половина – караванщики… Поднес к глазам бинокль, словно хотел что то получше разглядеть – тщетно: расстояние было очень большим, но… Они меня скоро догонят… Если только… Посмотрел направо: над высоченным пиком собирались, сталкиваясь, завихряясь белые, кудрявые, словно барашки, пушистые облака…
– Мне жаль вас, русские… - прошептали, еле слышно, замерзшие губы бека – зря вы за мной погнались… Ничего вы здесь не найдете, кроме своей смерти: здесь вам не ваша Россия – здесь Памир ! Эму искренне было жаль этих русских: упертых, смелых, ничего и никого не боявшихся воинов, способных терпеть трудности и лишения…
– Мне бы таких воинов, вместо моих ишаков-нукеров… - вздохнул бек и развернувшись, быстро поспешил с хребта вниз, по проложенной яками в снегу дорожке. Через полтора – два часа начнется буран… А русские как раз будут на открытой местности и спрятаться им будет негде… Бек бурана не боялся: у подножья высокой горы, мимо которой шел путь каравана, за вертикальным хребтом от вершины, до самого низа притаилась пещера, невидимая со всех сторон: с перевала ее закрывал хребет; снизу – выступ перед входом, словно пещера зачем то высунула широкий язык. Бек видел, как караван повернул влево, за одиноко идущим по снегу яком к выступу, за которым пряталась пещера. А два яка, рядом, пошли дальше, подгоняемые погонщиками и четырьмя охранниками, ведущими своих лошадей… Для них, за перевалом впереди, есть еще одна пещерка: небольшая, но достаточная для того, чтобы переждать буран. Ну а замерзнут – не велика потеря…
Караван поднялся по крутому склону и стал входить
Бек уже почти зашел под своды пещеры, когда за его спиной загрохотали отдаленные выстрелы винтовок его нукеров и усиленное эхо покатилось по горам… Им ответили русские трехлинейки и злобной очередью разразился пулемет Льюиса… Бек развернулся и подбежал к краю площадки перед пещерой: возвращавшиеся, зачем то нукеры, открыли огонь по русским солдатам, поднявшимся на плато из низинки, а пулемет русских ударил по залёгшим в снегу нукерам бека.
– Джаляпы ! Ахмаки ! Джинне ! Дети тупой ослицы !... – взорвался в ярости ругательствами начальник каравана. Бек – сам памирец, еще в детстве хорошо усвоил непреложную истину: горы любят тишину и не любят того, кто ее нарушает. И наказывают нарушителей: жестоко и безжалостно ! А тут – целая канонада ! Эхо выстрелов пошло гулять между скал, отталкиваясь и многократно усиливаясь… Наверху, вдруг, кто то словно вздохнул, охнул: негромко, протяжно... Бек побледнел и рванул в пещеру. Под ногами дрогнул камень, завибрировал. Начальник каравана вбежал в пещеру - почти успел… Тугой поток воздуха толкнул его гигантским кулаком в спину, приподняв над полом на метр и швырнув вперед на стоящего коня. А за потоком воздуха, повалившим несколько людей и лошадей, в пещеру ворвался кромешный ад…
Площадка, перед входом в пещеру, так ловко маскирующая ее от любопытного взгляда, оказала каравану дурную услугу: лавина, сорвавшаяся от грохота выстрелов с высокого склона, нависавшего над пещерой, набирая скорость, устремилась вниз. Верхняя – легкая снежная часть пронеслась над площадкой и рухнула на плато, где в считанные секунды похоронила под снежным покровом и нукеров бека и остатки кавалерийского эскадрона. А нижняя часть, собирая в себя, по ходу движения, землю, камешки, камни и огромные булыжники, рухнула на площадку и отразившись от нее, влетела в пещеру ! Мелкие камни, словно пули и осколки шрапнели били во все стороны, убивая и раня людей и животных, а крупные – врезались в тела, ломая и калеча ! Страшная паника началась в отрезанной от мира пещере: в непроглядной темноте стонали и кричали люди; мычали и метались, подминая под себя людей, яки; ржали и топтали упавших обезумевшие кони ! А снег и камни все плотнее закупоривали выход, вминая людей и животных в снежно-каменную массу ! Наконец лавина сошла вниз, в распадок, навсегда похоронив в закупоренной пещере еще живых людей и животных. Не надолго живых… Запасы кислорода – такие живительные и необходимые, катастрофически таяли с каждой секундой. Крики, в кромешной тьме, перешли в стоны, затем в хрипы… Наконец все закончилось, только то тут, то там еще судорожно вздрагивали и дергались тела людей и животных, расставаясь с остатками жизненных сил… И только когда все закончилось – в одном из хурджунов (мешков для перевозки грузов), прикрепленных к лошади самого бека, что то засветилось багрово красным цветом. Это была тщательно упакованная голова дракона, словно выныривающего из под воды, выходящая из квадратной подставки неизвестного металла серебристого цвета. А багровым светом светились глаза из крупных рубинов…
В 1700м году третий сын старейшины богатого памирского аула – совсем еще молодой парень, на охоте за архарами, провалился в неглубокую – всего то в 5 метров расщелину, с отвесными стенами. Упал удачно: ничего не сломал, не разбил, кроме лука и стрел – отделался лишь синяками да ушибами… Вот только вылезти из каменно-ледяной ловушки никак не получалось: раз за разом парень срывался вниз, с трудом поднявшись вверх на два-три метра… После одного из таких падений ладонь его уперлась во что то угловатое, скрытое под слоем снега. Бедолага раздолбил ножом слежавшийся снег и очистив от прилипшего льда и снега находку, с изумлением уставился на то, что держали его руки. На серебристом квадратном куске металла, размером чуть больше обычной лепешки, была прикреплена голова змея ! Как не крутил ее охотник в тусклом свете расщелины – так и не смог увидеть где и как соединяется красно-желтая голова змея с подставкой. Она, словно из воды, выныривала из неизвестного металла… Словно зачарованный, парень не отрываясь, долго вглядывался в голову змея.
Солнечный луч, проникший в расщелину сверху, упал на фигурку – глаза на голове, из крупных ограненных рубинов, ослепительно вспыхнули, резанули по глазам багровым светом. Парень непроизвольно закрыл ладонями вспыхнувшие глаза змея… Через несколько секунд он поднялся; тщательно завернул находку в тряпицу и, положив в сумку, пошел вниз по расщелине. Стены поднимались все выше и выше, но молодой охотник шел уверенно: он знал, что сделать для своего спасения… Откуда знал – не понял, но был уверен: делать надо так…