Чудачество любви не помеха!
Шрифт:
– Ты же знаешь, я староста. Я должна искать её, пусть даже она никогда не излечится. Я делаю это безо всяких раздумий. Понял? Понял?
– А, а-а-а…
Думаю, взгляд у меня был странный. Да любой, кто слышал бы весь этот разговор, был бы поражён так же, как и я.
– Знаешь, то, что ты сказала, ну, тогда, её не выветрилось у меня из головы. Нибутани, почему ты ненавидишь синдром восьмиклассника?
– Я не могу ответить на этот вопрос прямо сейчас.
Ну да. В принципе, она может ненавидеть его просто
– Прости. У тебя к таким людям, похоже, своё отношение, вот я и помню это до сих пор. Спасибо за помощь. А теперь пойдём искать!
После того, как я это сказал, Нибутани задумалась. Поглаживая свою чёлку, она спросила:
– Слушай, я задам тебе диаметрально противоположный вопрос. Почему ты защищаешь тех, у кого синдром восьмиклассника? Разве тебе не хочется, чтобы прежний ты умер в агонии?
Она подкинула мне нелёгкий вопрос. Защищаю, да? Ну, я не думаю, что это такая уж весёлая болезнь, но мне просто хотелось защищать Рикку, уж не знаю, почему. Но не сам синдром восьмиклассника. Как же сложно это объяснить.
– Я не собираюсь защищать синдром восьмиклассник как болезнь, но это же не значит, что я должен его ненавидеть. Да, иногда я хочу, чтобы прежний я умер, но ещё я хочу извиниться перед всеми людьми, которым когда-либо мешал.
– Ну и почему ты тогда балуешь Таканаши-сан? Ты же мне сказал, что она быстро вылечится. А она только что убежала от реального мира в воображаемый. И хоть я не знаю, почему и когда она убежала, мне кажется, что так всё и есть. В том, что она делает, нет смысла.
Нет смысла. Эти слова глубоко запали мне в мозг.
– Я не думаю, что баловал Рикку… Может, она использует это, как способ уйти от чего-то? С завтрашнего дня я буду с ней серьёзен. Я не знаю, почему она заболела синдромом восьмиклас-сника, но знаю, что ей кажется, будто она обладает какими-то способностями. Или она думает, что овладеет ими позже?..
– Хм…– без особого интереса протянула Нибутани, – вот как? Если ты так думаешь о синдроме восьмиклассника, то ты просто нечто. Способности и всё такое, нет, я этого не понимаю… Хотя… та футболка Тьмы – штука довольно интересная…
– Нет, вовсе нет! И как мы перешли к теме, которая может заставить меня умереть от стыда?! И ещё, и ещё… Как ты узнала?
– А она из-под рубашки просвечивается. Все и так её уже видели.
Нет… Это ложь… Кошмар какой… –
Слушай, ты ведь тоже это знаешь: синдром восьмиклассника нужно лечить. Как только у человека появятся характерные мысли, его нужно срочно лечить, чтобы их больше не возникало. Мы избавим их от тёмных пятен на истории, а взамен они получат много светлых.
– Светлых… Вот после этих слов я почти уверен, но всё же: у тебя тоже был синдром восьми-классника?
– А?
Вот дерьмо. Пять секунд назад ситуация полностью вышла из-под моего контроля. Её ответ ударил по мне, как взрывная волна от атомной бомбы. Обычной Нибутани-сан, нашей старосты, королевы класса, которую я почитал, больше не было. Я чувствовал, что наружу выходит её садистская сторона.
– О-о-о, значит, ты хочешь умереть мучительной смертью, а? Ну что же, сейчас узнаем, насколько мучительной я смогу её сделать. И какую же страницу из твоей Тёмной Тетради мне зачитать? Может, пятую главу, в которой были тёмные стихи? Это ведь была вершина твоей болезни, да?
– Чёрт… прекрати… Королева класса… Прости!..
Я извинялся перед погибшей, провалившейся в преисподнюю и ставшей демоном тьмы старостой. Она очень умно продумывает, о чём нужно говорить. Что ещё я мог сказать?..
– Королева класса, значит? – со вздохом повторила Нибутани. Похоже, упоминание этого прозвища её поразило. Она решила оставить меня в покое и повернулась ко мне лицом. – Я говорю это только ради твоего же блага. Не пойми меня неправильно. Но таких штук, как дурного глаза, у меня не было.
Я уже понял. Но у меня тоже не было дурного глаза, хоть я и страдал от синдрома восьмиклассника.
– О, вот как? Значит, и у тебя этот синдром одно время был?..
Ничего себе. Нет, я удивляюсь не тому, что она им болела, а тому, что я сам об этом догадался.
– Судя по твоему ответу, моя шутка упала врастяжку.
– Ты в каком веке родилась?!
Упала врастяжку… сколько же значений у этой фразы? Упала. Врастяжку. Сколько же этой фразе лет? Кто-нибудь, объясните мне её смысл.
Пока я проклинал Нибутани, она добавила:
– Хоть в безумие впадай, честное слово!
Опять переместила нас во времени. Не знаю почему, но впредь она была серьёзна.
– В то время я не прилагала никаких усилий к тому, чтобы излечиться. Меня не волновали ни мои друзья, ни школьные кружки, что что-либо такое ещё. Единственным человеком, который меня понимал, была Шичимия. Но сейчас всё по-другому. Сейчас ты портишь Таканаши-сан, и она тоже не собирается излечиваться. Я думаю, она просто боится. Думаю, нас можно сравнить, но мы разные. В общем, забудем об этом; нам нужно её найти, как бы мне это не нравилось. Но я так легко не отступлю.
Нибутани сказала, что не предпринимала никаких усилий к тому, чтобы вылечиться. Я не уверен, что она имела в виду, но можно покопаться в собственном прошлом. Вот почему она ненавидит людей с синдромом восьмиклассника. Вот как, по её мнению, они себя чувствуют.
Я продолжил наш разговор, заострив внимание на том, что мы не такие уж и разные:
– Вот так? В принципе, сам я тоже не прилагал никаких усилий. Хотя сейчас я прилагаю много усилий к тому, чтобы избавиться от своего тёмного прошлого.