Чудаки
Шрифт:
Папа, мама и Оксана дарили мне подарки. Что собирались подарить в этом году папа и Оксана, я не знал. А мама хотела (Оксана сказала по секрету) купить самокат, потому что у многих ребят, и у Игоря тоже, есть самокаты, а у меня нет.
С нетерпением ждал я свой день рождения.
Неожиданно маму послали по работе в срочную командировку. Мама обещала вернуться к воскресенью — на воскресенье выпал в этом году мой день рождения. И вдруг она позвонила в четверг вечером и сказала, что вынуждена задержаться в командировке,
Я рад был, что мама поздравила меня, и пообещал выполнить все ее просьбы. А потом мне стало грустно. Мама не приедет, значит, не будет вкусного пирога, не будет такого веселого праздника, и самоката тоже не будет…
В пятницу Игорь с Володькой, только увидели меня, сразу заметили, что я невесел, и пристали с вопросами. Я рассказал. Они принялись утешать.
— Нашел из-за чего расстраиваться! — сказал Игорь. — Ну, не будет пирога — и не надо! Обойдемся без него. А веселье будет, не беспокойся. Разве нам когда-нибудь бывает скучно, когда собираемся вместе? Вот только самоката придется ждать до следующего дня рождения…
— А вдруг мать привезет его из командировки! — высказал свое предположение Володька.
Ребята утешали, как могли, и я повеселел.
Говорю — повеселел. Верно. Но ненадолго…
В субботу вхожу в класс, вижу: Игорь с Володькой рассматривают что-то в картонной коробке. Увидели меня, сразу закрыли ее и спрятали в парту.
«Что это они?..» — удивился я.
Подошел смущенно к ним, спросил:
— Что там у вас?
— Где? — обернулся ко мне Игорь.
— Да там, в коробке, которую вы в парту спрятали.
— А-а… — замялся он и перевел разговор на другое: — Мама больше не звонила?
— Не звонила! — рассердился я и отошел с обидой.
«Подумаешь, нашли что-то на свалке и не хотят показать… Ну и любуйтесь сами, мне все равно…»
Но, по правде сказать, мне было совсем не все равно. Не потому, что хотелось взглянуть, что там у них в коробке, нет. Это меня не так уж интересовало. Меня возмутило то, как ребята обошлись со мной.
Особенно обиделся я на Игоря: самый близкий друг — и что-то скрывает. И с кем? С Володькой Струком, с которым дружит всего несколько дней и то благодаря мне! Ведь это я их свел, пригласив обоих к себе на день рождения.
Нет, я не сердился, что Игорь подружился с Володькой. Ну, подружился и подружился, кто запретит? Володька хлопец нормальный. Учится хорошо, веселый, справедливый. За это ребята любят его и выбирают то звеньевым, то старостой класса. И спортом занимается. Никто в классе не умеет так выполнять разные упражнения на турнике, как он. С ним интересно дружить. Но ведь и старых друзей забывать нельзя!..
На всех уроках я сидел молча, хотя Игорь пытался заговорить со мной. И на переменках тоже избегал его. А Володька — тот сам обходил меня, видно почувствовал, что виноват, и ему было стыдно.
После уроков я долго бродил по днепровским склонам, думал: успокоюсь, забуду обиду. Но почему-то все равно не мог ни успокоиться, ни обиду забыть.
Когда возвращался под вечер домой, наткнулся на Сергея Потапенко, поливавшего из ведра кленочек. Видно, понял, почему мы с дядей Павлом смеялись, когда он хвастал своим деревцем. Теперь Сергей сам ухаживает за ним. И перестал сердиться на меня и дядю Павла.
— В кино был? — спросил Сергей, увидев у меня в руке портфель.
— Нет, ходил вдоль Днепра, голова что-то разболелась на уроках.
— Хочешь таблетку вынесу?
— Не надо, сама пройдет.
Сергей вылил под кленочек всю воду, поставил на землю ведро.
— Что, у тебя завтра праздник?
— Откуда ты знаешь?
— Игорь и Володька сказали, что ты пригласил их к себе на пирог.
— Да пригласил… — поморщился я. — Хочешь — приходи и ты. Только пирога не будет. Мама в командировке.
Мне захотелось рассказать Сергею про Игоря и Володьку, но я удержался. Еще подумает — раскис, нюни распустил… Поговорили о том, о сем, и я пошел домой.
В нашем дворе на асфальте были нарисованы мелом большие кривые классы. Перед чертой, как журавль, на одной ноге стояла Оксана с битой в руке. Увидев меня, закричала:
— Ага, а я что-то знаю!
— Ну и знай себе на здоровье! — отмахнулся от нее.
Но Оксана не унималась и продолжала, точно попугай, выкрикивать: «Ага!.. Ага!.. Ага!..» Однако что она знает, так и не сказала. И только когда я уже входил в подъезд, Оксана крикнула:
— А Игорь с Володькой… — и запнулась.
Меня ее слова точно прутом хлестнули.
Вернулся, подошел к ней и угрожающе спросил:
— Что Игорь с Володькой?
Но Оксана, сморщив свой острый нос, ответила хитро, чтобы подразнить меня:
— А ничего!
Я в сердцах толкнул ее. Она показала мне язык, бросила биту в самую дальнюю клетку-класс и запрыгала, припевая:
— Ромашка-дурашка!..
— Вот покажу тебе дурашку! — бросив портфель, побежал я к ней.
Если бы в этот момент не въехал на полной скорости во двор на самокате Игорь, наверное, отлупил бы ее. Не пожалел бы…
Игорь, лихо развернувшись, соскочил с самоката и подвел его ко мне.
— Ну, как? Хорош, хоть и самоделка?
Глаза его светились восторгом.
Я вспомнил Сергея Потапенко, как тот хвастался кленочком, равнодушно ответил:
— Так себе… Бывают и лучше.
Нарочно не похвалил, чтобы не задавался. А самокат на самом деле был прямо-таки замечательный: дощечка удобная, колесики со спицами, на резиновых шинах, эмалированный руль от велосипеда, удобная педаль для торможения.