Чудеса там, где в них верят
Шрифт:
Солдаты потащили за собой верёвку, которая держала всех пленённых кукол в одной куче по траве. Они плакали и кричали. А Тиана забралась под высокое крыльцо уютного жёлтого домика и решила ни в коем случае не высовываться до темноты. Она была высокая и стройная, в тёмно-зелёном худи, чёрных капри с белыми модными кроссовками, с длинными мелированными волосами и тёмно – зелёными глазами. Совсем недавно у неё появилась цель. Уже несколько дней, блуждая по городу, Тиана то там, то тут находила странные рукописи с удивительным сюжетом сказки. И теперь она собирала эти рукописи, постепенно погружаясь в их замысловатый
А внутри жёлтого домика на уютной террасе, укутавшись в лёгкую кружевную шаль, сидела в мягком глубоком кресле Мастерица. Перед ней стоял всё тот же столик с теми же крохотными чашечками и чайником. Всю ночь Мастерица что-то делала руками, не вставая с кресла, и теперь из последних сил она тыкала крохотной иглой в парчовую ткань, увлекая за ней шёлковую золотую нить. И тут дверь из комнаты приоткрылась и по полу, стуча красивыми кожаными ботиночками, пробежал Недодум. Одетый в красивый наглаженный зелёный сюртучок, с белоснежным жабо и кружевными манжетами, он выглядел довольно опрятным и счастливым. Ещё бы! Много лет он жил с Мастерицей в её домике, как её крохотный сынишка и уже привыкший ко всему быту старой доброй женщины он знал, как начиналось её утро.
– Доброе утро, Мастерица! Будем завтракать! – весело сказал он и, забравшись на высокий деревянный кукольный стул, взял всё дело в свои руки. Залез на стол, распрямился во весь рост и аккуратно, чтобы не смахнуть ничего хвостом, стал накрывать к завтраку. Он снял стеклянную крышечку на вазе со сладким печеньем, разлил по чашечкам душистый липовый чай, бросил в чашечку Мастерице пару кусочков сахара и тщательно размешал.
– Мастерица, вы опять не спали всю ночь? – заботливо спросил он.
– Да, милый, – отозвалась она, – хочу закончить побыстрее свою задумку.
Слушая её, Недодум, продолжая размешивать сахар, взял хвостом две печеньки и положил к себе на блюдечко, затем ещё две и положил на блюдечко Мастерицы. Потом немного подумал и положил себе ещё несколько штук вкусного сладкого печенья. Мастерица улыбнулась, но только лишь глазами. А Недодум уютно уселся на свой высокий деревянный стул, слегка подвернул манжеты и начал с удовольствием лопать печенье, шумно запивая чаем. Понаблюдав за Мастерицей некоторое время и съев всё своё печенье, он шумно отхлебнул из кружки и произнёс:
– Мастерица, а что это вы шьёте?
Мастерица отложила шитьё в сторону и положила на блюдце Недодума ещё несколько штук печенья. Она взяла свою кружку чая, слегка подула на поверхность и сделала не большой глоток.
– Я шью очень важную персону, мой милый, – устало ответила она, – и очень надеюсь, что эта кукла найдёт своё место в жизни. Хотя дети теперь играют в компьютерные игры, куклы им совсем не нужны, но я всё равно продолжаю верить, что сказка когда -нибудь оживёт.
Недодум очень обрадовался добавке печенья, но не подал виду. А Мастерица вдруг тяжело вздохнула и растерянно пробормотала себе под нос:
– Всё ж таки странно, куда же пропал тогда Сказочник?.. Ведь как только он пропал, все чудеса исчезли и стало так одиноко…
Недодум не услышал этого и спросил:
– Так зачем шить куклу, если детям не хочется кукол?
Мастерица помолчала, потом надкусила печенье и улыбнулась:
– Некоторое Мастера создают своих кукол не для того, чтобы их купили, Недодум.
– Я знаю это, но не знаю для чего тогда создавать? – не унимался Недодум.
– Художник рисует свои картины, – отвечала ему Мастерица, – чтобы выразить свои чувства к этому миру. Музыкант пишет музыку, чтобы люди услышали, как он слышит этот мир. А Мастера создают кукол такими, каким они видят мир вокруг себя. Или, правильнее будет сказать, каким они хотят его видеть.
Она отложила чашечку в сторону и, расслабившись, слегка вжалась в своё кресло. Усталость валила её с ног, хотя она ещё не вставала с места. И Недодум специально замолчал, чтобы выдержать минуту покоя. А когда глаза Мастерицы прикрылись от невольного сна, он перестал даже жевать, чтобы не будить её. Мастерица тихо засопела, погрузившись в глубокий сон. Тогда он доел своё печенье, набил карманы оставшимся и спустился со своего высокого стульчика. Осторожно шагая по полу, чтобы громко не топать, Недодум дошёл до двери и вышел на крыльцо.
Тиана, услышав шорох на крыльце, метнулась из-под него и побежала вдоль виноградника. Всё -таки в его листве, среди корней она чувствовала себя в большей безопасности.
Солнышко тут же ослепило Недодума яркими лучами, в нос ударил аромат цветов, а вокруг слышалось едва заметное жужжание трудолюбивых полосатых пчёл. Он радостно улыбнулся ласковому солнцу, шмыгнул носом, сел на перила и ловко скатился вниз. Тиана, увидев его, присела от страха:
– Это ещё кто такой? Чёртик?! – вслух спросила она себя, но тут же притихла.
Недодум проходил прямо мимо неё, не замечая никого вокруг и любуясь мелкими разноцветными цветами в траве.
– Цель обнаружена! Попалось, чудовище! – тихо и торжествуя, электронным голосом сказала компьютерная кукла Танака, держа на прицеле своей компьютерной базуки Недодума.
Она прищурилась и нажала на курок. Но в этот самый момент Недодум наклонился за цветочком и выстрел угодил прямо в Тиану. Она подлетела от ударной волны и упала на спину. А Недодум встал, выпрямился и, любуясь своим цветком, пошёл дальше.
Танака убрала оружие и ахнула:
– Попала, да не в того, кого надо было!
Она вернулась к своему красивому красному байку, спрятала оружие и обернулась на куклу, лежавшую в винограднике.
– Кто это такая?! – спросила саму себя Танака, – Что она делала там, в винограднике?
А в это же самое время, далеко от этих мест в укромном месте среди густых кустарников в клетке томились и плакали пленённые куклы. Массивная клетка связанная из толстых веток тугими прочными верёвками, имела вид огромной типи – жилища индейцев. Только она была наглухо заперта тяжёлой кованной решеткой с большим замком. Все игрушки, которые были пойманы солдатами короля томились в этой клетке и шансов выбраться из неё не было ни у кого. И сейчас в этой клетки сидели бродячий интеллигентный ослик по имени Латоша, принцесса Недозлюченька, жираф Тутти и его друг ленивец Путти. И принцесса Недозлюченька была совершенно такой, какой она родилась, а не такой, какой её сделала Мастерица. Снова на лысой голове торчала башенкой золотая потрёпанная корона, то же самое серебристое старое платье, в котором она когда -то встретила Сказочника и тот же ненавистный ей длинный серый хвост.