Чудесам нет конца
Шрифт:
Но предложенные доказательства не впечатляют графа.
– Основная часть нашей истории выдумана, и это даже к лучшему. История есть не что иное, как ложь, которую мы рассказываем о наших предках. Если немецкий монах способен выдумать три столетия, то непонятно, почему наше британское духовенство не может опуститься до подделки полувека или около того. Что же касается меня, я уже давно оставил романы об Артуре и его рыцарях, ибо считаю их слишком далекими от жизни. В настоящее время я читаю «Тирренику» императора Клавдия, весьма продолжительную историю этрусков, но по большей части не верю его рассказам об этрусских царях и их войнах. Наверняка многое придумано. И все-таки мне нравится читать выдумки о прошлом, пока они кажутся правдоподобными, чего нет в историях об Артуре.
– Но если Артур и братство Круглого стола никогда не существовали, то нам не с чем
– Именно так. Но Эдуард не должен заподозрить правду, ибо глупость тоже полезна. Я восхищаюсь историями о короле Артуре и немного боюсь их, поскольку считаю воскрешение людей, которых никогда не существовало, своего рода колдовством. Впрочем, полагаю, вам известно о колдовстве больше моего… Хотя утверждать не возьмусь…
Затем, меняя тему разговора, Триптофт расспрашивает Энтони о семье, и тот к слову упоминает, что поместьями Элизабет в Лестершире завладели люди леди Феррерс.
– Не знал, что у вашей жены есть поместья в Лестершире.
– Я говорю о сестре, ее тоже зовут Элизабет. Внезапно Триптофт приходит в бешенство:
– Клянусь пятью ранами Христа! Это проклятие английской аристократии. Мы, лорды и леди, настолько безмозглые, что не можем придумать своим детям других имен, кроме Элизабет, Анны, Кэтрин, Генри, Ричарда, Эдварда и Джона. А потом снова Генри, Элизабет, Джон, Кэтрин, Ричард, Эдвард и Анна. Поэтому мы постоянно путаемся, кто есть кто. У простолюдинов больше разума и воображения, поскольку у них встречаются и другие имена: Ходж, Пойнс, Гарт, Алфред, Мэриголд и Беверли. Клянусь Богом, я так устал от собственного имени Джон, что уже готов назваться Актеоном, Зороастром или каким-нибудь Фабрисом.
С этими словами Джон Триптофт топает прочь из палатки. Энтони догадывается, что на самом деле граф злится на себя за реплику о колдовстве. В последний момент, уже верхом на лошади, Триптофт, вполне успокоившийся, приглашает Энтони к себе в Дастенборо. Возможно, они смогут сойтись в дружеском поединке на мечах.
Изначально Замок скорби получил свое название потому, что здесь хозяйничали злые чары. Под стенами этого замка Ланселот сражался с двумя отрядами рыцарей и победил их. Захватив цитадель, Ланселот пришел в часовню и увидел там большую металлическую надгробную плиту. Подняв ее, он обнаружил, что могила предназначена ему, а на плите вырезано его имя. Так рыцарь впервые узнал, кто он, и понял, что после смерти его тело упокоится в этом замке. А еще он нашел спрятанный в колонне сундук, из которого доносились ужасные голоса. Он открыл сундук, оттуда вихрем вылетели бесы, и колдовские чары рассеялись, а замок стал владением сэра Ланселота.
Когда сэр Ланселот радушно принимал гостей – короля Артура и королеву Гвиневру, – он переименовал свою крепость в Замок радости. Позже сэр Ланселот пригласил к себе сэра Тристана и прекрасную Изольду, и они жили там, будто король и королева, хотя у их истории печальный конец. Многие годы спустя, когда сэр Тристан и прекрасная Изольда уже почили, а королеву Гвиневру осудили за прелюбодеяние и, облачив в белую рубаху смертницы, собирались сжечь на костре, сэр Ланселот явился к месту казни и сразился со множеством рыцарей. Убив нескольких, среди которых были братья сэра Гавейна сэр Гарет и сэр Гахерис, сэр Ланселот спас королеву. Достославная королева была счастлива избежать смерти. Она возблагодарила Бога и сэра Ланселота, а он отвез свою королеву, как повествует французский роман, в Замок радости и там оберегал ее, как подобает благородному рыцарю. Тогда король Артур по просьбе сэра Гавейна объявил войну сэру Ланселоту и осадил его замок, ибо Гавейн хотел отомстить за своих братьев. Но сэр Ланселот отошел под защиту крепких стен цитадели, прихватив с собой достаточно провизии и столько благородных людей, сколько требовалось для защиты города и замка.
В конце концов через пятнадцать недель осады посланный папой епископ помирил воюющие стороны, и королева Гвиневра по условиям мирного договора в Карлайле сдалась супругу, а сэр Ланселот согласился покинуть земли короля Артура и жить в чужих краях. Когда же благородный сэр Ланселот вскочил в седло, чтобы покинуть Карлайл, все люди оплакивали его уход, а он отправился в Замок радости. Вот так сэр Ланселот навсегда оставил королевский двор. И когда, покинув Замок радости и плывя по водам, рыцарь воскрешал в памяти печальные воспоминания, то снова называл цитадель Замком скорби. После финальной битвы между королем Артуром и сэром Мордредом, в которой они убили друг друга, сэр Ланселот вернулся в Англию
Историю Бамборо Энтони слышит из уст сэра Томаса Мэлори из Ньюболд-Ревела. Уорик послал Энтони в Бамборо, чтобы доложить об осаде под командованием Бастарда Огла, и Мэлори, один из заместителей Огла, приставлен к Энтони для решения вопросов. Мэлори, коренастый мужчина со шрамами на лице и коротко остриженными волосами, говорит рычащим басом и как-то странно поглядывает на Энтони, будто подозревает в чем-то.
На вопросы Энтони он отвечает коротко, даже небрежно. Бамборо ему не нравится: Мэлори считает, что крепость по-прежнему заслуживает названия Замок скорби. По ходу дела выясняется, что сэр Томас, как и Типтофт, любитель книг. С его слов, во время тюремного заключения книги стали для него великим утешением, и единственное, о чем он хочет говорить, это «Сэр Гавейн и Зеленый Рыцарь», «Свадьба сэра Гавейна и леди Рагнелл», «Передур», «Белая книга Ридерха», «Красная книга из Хергеста», «Мерлин», «Житие Иосифа Аримафейского», «Книга льва» Чосера и подобные им рыцарские романы.
После осмотра окопов, бомбард и палаток Мэлори незамедлительно обращается к легендарной британской истории. Некоторое время они идут вдоль самой кромки моря, а затем садятся отдохнуть под скалой, и Мэлори говорит об Артуре, Мерлине, Нимуэ, Ланселоте, Персивале, Скорбном ударе, Уродливой даме, Гибельном месте, Стоунхендже, острове Саррас, об испытании с отрубанием головы и тому подобных материях. Похоже, Мэлори с наслаждением окунается в океан историй.
Энтони не может не похвастаться своим драконьим происхождением и рассказывает Мэлори историю Мелюзины. Тот отвечает сюжетом о местном драконе, Страшном Змее. Там говорится о девушке, которая проклятьем мачехи была обращена в дракона и сброшена со скалы в море. Она научилась дышать под водой, а волосы у нее отросли и обвились вокруг тела. Временами ужасная тварь выбиралась из моря и пожирала скот. В конце концов появился рыцарь, исполненный решимости убить чудовище, но во время схватки девушка-дракон предложила ему волшебный пояс, если он трижды поцелует ее. Преодолевая страх и отвращение, рыцарь выполнил ее просьбу, и чары рассеялись. И как только Змей вновь стал девушкой, мачеха превратилась в ядовитую жабу, которая и поныне все еще прыгает по морскому берегу у замка Бамборо.
– В чем смысл этой странной сказки? – хочет знать Энтони.
Мэлори отвечает не сразу, и слова его не менее странны:
– По-моему, как и многие другие истории, это притча о страхе и риске в отношениях между мужчиной и женщиной. Каждый поцелуй – маленькая победа над отвращением.
Энтони трясет головой, пытаясь прояснить мысль:
– Но ведь в этой местности когда-то водились настоящие драконы?
– Во времена Артура драконы здесь наверняка еще попадались. Но, похоже, их всех убили. Леса и болота Англии всегда служили местами сражений, где одни звери охотятся на других в борьбе за выживание. Возможно, драконы оказались недостаточно сильными или недостаточно быстрыми, чтобы выжить, ибо люди опаснее драконов. Думаю, люди уже убили последнего дракона – а через несколько лет, возможно, человек убьет и последнего в Англии волка. Тем не менее я слышал, что в Африке все еще водятся драконы: они живут в реках и пожирают людей.
По дороге обратно в Бамборо Энтони пересказывает точку зрения Типтофта о том, что короля Артура никогда не было.
Мэлори смеется, на мгновение забывая все свои печали:
– Граф Вустер отрицал бы и существование Иисуса, если бы не боялся адского пламени. Но как этот умник докажет, что короля Артура никогда не было? Какие тут вообще могут быть доказательства? Граф Вустер сумеет указать место, где Артур никогда не бывал, назвать людей, которых он никогда не встречал, и продемонстрировать обувь, которую он никогда не носил? Его сомнение сродни безумию. Путешествия за границей породили в нем ненависть к Англии и всему английскому. Я слышал, он также не верит в существование святого Георгия, но при этом почитает сотни итальянских святых и бесконечно радуется их чудесам. Он не истинный англичанин. О нем лучше всего говорит пословица: Inglese italianato 'e diavolo incarnate [20] .
20
Английский итальянец – это воплощение дьявола (ит.).