Чудная деревня. Пятая часть. Тамбовский изгнанник
Шрифт:
– Так – то мы на тебя посмотрели, мужик ты вроде хозяйственный и непростой, не хошь не говори, почему ты сюда попал,– начал неторопливо и степенно разговор Борис, а Петр поддакивал в нужных местах. – Нам бы это, так помогать иногда по – соседски надо, да и спуск у тебя к реке удобный, мы раньше там тоже рыбу ловили, но ты там все обустроил, ступени удобные к реке сделал, и вроде как пометил территорию, вот хотели узнать ты не против будешь, ежели мы там рыбачить будем, да тебе рыбку подкидывать, ежели конечно поймаем, не всегда сам понимаешь улов есть.
– Нет, – удивился Никита, – рыбачьте, только не мусорите, да лед со ступеней и мостков тоже отбивайте, мне тяжело одному чистить. – А если вы помогать будете чистить и
Тут в беседу вступил дядька Мефодий,– я вот еще что сказать хотел, наблюдали мы за тобой и поняли, что ты не боишься того что вокруг происходит,– начал он издалека. – Я давно живу, видел таких «знающих», но не понимаю, кто ты, вот и мы тут посовещались и узнать то хотим, ты нам – то сможешь чем помочь? – Я видел, как ты смог свой дом закрыть, был около тебя и даже около твоего дома дышать свободно, не страшно, а отойдешь так прям давит.
Никита не стал делать вид что не понимает, о чем речь идет, да и дед довольно прямо выразился и теперь напряженно и прямо не мигая глядел с явным ожиданием правдивого ответа.
– Я стараюсь, и кое что умею, но дело тут долгое, уж много чего непонятного вокруг села расплодилось,– начал Никита,– вы мне расскажите, кто, что вас беспокоит, подробней бы. – Мне важно все знать, так легче будет защиту строить, я хочу закрыть защитой все жилые дома, а со временем и избавится от всей этой чертовщины. – Но вы понимаете ведь, что все я за один день и без достоверной информации сделать не смогу, это дело не быстрое и на сколько мне сил хватит не знаю, помощь мне ваша нужна будет.
Мужики загрустили и задумались, ну да как рассказывать о чем-то совсем непонятном, видно привыкли что им не верят и на смех поднимают, привыкли сами по себе выживать, да и как классифицировать всю эту чертовщину вокруг. Тем более от пьющих синяков кто поверит то в рассказы о нечисти, все только с легкостью решат, что им белочка от перепою привиделась. Дядька Мефодий разлил по мутным стаканам водку, все также молча, выпили за знакомство, закусили. Никита пока мужики думу думали пристроился поближе к жареной рыбке, сразу чувствуется свежая, вкусная, он уже, сколько дней одной дешевой тушенкой питается, и смотреть ему на нее противно, а сколько еще и предстоит,– добавил он мысленно. – Да и мужикам с мыслями собраться надо вон как Борис напрягся, наверняка думает, как рассказать.
Борис вздохнул,– Ты не подумай, что мы совсем уж испитые и нам белочка мерещится,– прямо повторив мысли Никиты слово в слово. – Ходит к нам упокойник, и непонятно что ему надо, ведь все честь по чести было, как могли мы его схоронили.
– Вы мне с самого начала рассказывайте, что за упокойник, откуда,– еле выговорил жующий с аппетитом Никита.
– Дак, я тебе и пытаюсь, с самого начала,– дернулся Борис не понимая, чего еще надо Никите, все же конкретно сказал.
– С самого, самого, – повторил Никита,– мне же все понять нужно, раз упокойника вы похоронили, то до этого он умер естественно. – А, как и откуда он вообще взялся, непонятно, а от его смерти, ну в смысле какая она у него была, нужно и определить, какой это мертвец, их много разновидностей, тех, кто встает после смерти.
Борис аж поперхнулся от таких слов и даже глянул на Никиту исподлобья, не издевается ли мужик над ним. Но Никита не улыбался, а смотрел на Бориса внимательно с ожиданием и тот продолжил говорить.
– В прошлом году по зиме уже только позже чем ты, пришел сюда в село странный парень, зашел сначала к нам, узнать, что да как, и где здесь можно пожить пока,– собрался с мыслями, наконец Борис. – Одет хорошо, вернее не сам пришел, подбросил его на машине кто-то к селу там до поворота, чтобы он значит здесь отсиделся, он как оказалось потом, в карты проигрался и расплатиться не смог, и здесь на время значить укрыться решил. – Так значит с такой здоровой сумкой сюда пришел, еле допер, по нему видно,
Бориса аж передернуло от таких воспоминаний.
– Так он нас так брезгливо – то оглядел и ушел в дом, ну ты видел между нами дом такой аккуратный целенький стоит, хотя мы говорили, что там совсем плохо. – Мы ведь с Петром, когда сюда жить пришли, тоже сначала туда сунулись, Мефодия не послушались, думали он для кого-то этот дом держит. – Заселились в него, а там страшно стало сразу же, вроде пока мы туда вошли и устраивались ничего было, дом нас как будто звал, заманивал. – А остались и тут же он нам показал, что мы,– тут Борис задумался,– в ловушке что ли. – Мы прямо ночью оттуда сбегли и заселись в дом где и сейчас живем. – Плохой дом одним словом сказать, и как ни топи все в нем холодно и мерещится там всякое, мы там немного по времени то выдержали и сбегли оттуда, и думаю, что если б задержались, то там бы и остались. – Сложно мне описать, что там, но вот уверен, что мы смерти там избежали, да поганой к тому же.
Петр быстро замотал головой, подтверждая слова Бориса, а Никита призадумался. Он ведь тоже обратил внимание на этот дом и тоже хотел к нему сначала поехать еще в первый день здесь, но притормозил рядом постоял присмотрелся, и ему показалось странным, что такой старый дом целехонек, и заметно – так выделяется из общего ряда, да и пахнуло чем – то очень неприятным оттуда на Никиту. Был он тогда уставший, вымотанный и поэтому решил не рисковать и выкинул этот дом из головы подумав, что позже со всем разберется.
Дядька Мефодий тоже не удержался внести свою лепту в разговор, – в этом доме еще, когда село с людьми было, мужик повесился, – стал торопливо рассказывать он, словно боясь что его перебьют,– и с тех пор дом стоит так же, как и сейчас, туда и раньше никто не ходил. – Неприятно там находится, внутри то, шепоток слышится, то кто – то вроде ходит по нему, а страшно – то как, вроде кто на тебя в упор глядит и зло так, до печенки пробирает морозом.
– Вот, вот,– закивали Борис и Петр, – точно так и есть.
– Вы не отвлекайтесь, поближе к упокойнику,– попросил Никита, обсасывая рыбью кость.
– Так вот,– продолжил рассказ Борис,– этого парня звали как его, Петь, вспомни, ну.
– Дык вроде как, ну забавно так он представился,– а точно Стасик,– прокричал Петр радостно,– представляешь взрослый мужик, а говорит нам, я Стасик из города. – Можно подумать, что мы тут все родились, сюда знамо дело все из города и бегут, как накуролесят, прятаться значит.
– Да, – снова заговорил Борис,– Стасик этот ушел туда жить, и вроде мы поглядывали в сторону дома, печка топиться, шума оттуда нет, еще удивились, что Стасик там ужился, целых два дня и тихо, ни криков, ни суеты, мы то его в тот же вечер к нам ждали, даже дверь долго не запирали, думали спугается да прибежить, а мы ж не звери, впустили бы. – А, потом глядим, а он не выходит, и печка больше не дымится, а морозы как раз сильные ударили, ну как в такой холод без печи. – Мы это вечером то только приметили, торопится уже не стали, решили спозаранку разобраться, тут ведь как получается, если помер, так уже не поможешь, а идти в тот дом по темноте, дураков нема. – Ну, мы с Петром, с утра, значит, оделись, потеплей, да в дом этот пошли, проверить Стасика, надеялись конечно, что он просто ушел, не выдержал здесь тяжелых условий, а с нами что ему прощаться, мы ведь так, никто ему, а тут такое дело, вошли, а он уже мертвый, и вроде и непонятно от чего он загнулся.