Чудный сон, или Невозможная реальность

SeHi

Да! Это было совсем другое дело. Взявшись обеими руками за конец оглобли, старик решительно повернулся в сторону подбегающих к нему разбойников. Повернулся он так решительно, так легко удерживая длинную палку в своих руках, и с таким уверенным лицом, что враги, не достигнув радиуса поражения оглоблей, в нерешительности остановились. Одно дело колотить старика дубинками, когда у него самого дубинка не длиннее их, и совсем другое дело получить оглоблей по хребту или голове и не иметь возможности приблизиться к сопернику.

– А ну, племя воровское, подходи по одному, супостаты! – возбуждённо воскликнул Семён Петрович, многообещающе улыбаясь разбойникам и легко размахивая перед ними оглоблей.

К этому времени битвой была объята вся деревня. Жители Болотной пытались сопротивляться разбойникам, только получалось у них это неважно. Семёну Петровичу стало ясно, что местные жители не привыкли к сражениям и не часто становились перед выбором: сражаться или быть ограбленным. Краем глаза старик отметил неумелые и бестолковые попытки сопротивляться разбойникам, и с этим надо было что-то делать, причём, чем скорее, тем лучше. Семён Петрович чувствовал в себе проснувшуюся силу, он ощущал, насколько он ловок, а пропущенные ранее удары не доставляли ему страданий.

«Не знаю, откуда во мне всё это и как долго такая сила будет во мне, но нужно успеть выгнать этих мерзавцев, пока я ещё могу это сделать!» – Семён Петрович был настроен решительно и не стал долго размышлять над тактической обстановкой в деревне. Выбрав несколько целей, старик, занося оглоблю для сокрушительного и точного удара, ринулся на ближайших разбойников и одним ударом смог положить сразу двоих. На него со спины тут же попытались напасть другие, но Семён Петрович был великолепен и не оставлял ни единого шанса противникам. Молниеносно развернувшись, легко преодолевая инерцию оглобли в руках, он нанёс сильный удар ещё двоим, отправив их в мир беспамятства.

– И это всё, что вы можете?! – воинственно усмехнулся старик, и часть разбойников, отказавшись от затеи убить его, бросилась в лес наутёк. – Трусливые собаки! – кричал он им вдогонку, нанося очередной сокрушительный удар.

Покончив с одной частью разбойников и обратив в бегство остальных, Семён Петрович, бросив оглоблю и вновь подхватив дубину, бросился на выручку к жителям деревни. Нежданно-негаданно налетая со спины на разбойников, старик с одного удара ловко лишал кого чувств, а кого и жизни. Когда численный перевес был в пользу жителей деревни, оставшиеся на ногах разбойники благоразумно пустились бежать в лес. Преследовать их никто не стал. Жители Болотной были сильно избиты и, в принципе, не были бойцами, а Семён Петрович не хотел один преследовать разбойников: он легко заблудится и станет жертвой тех, кого собирался преследовать, когда они накинуться на него всем скопом. Вместо погони он принялся помогать жителям связывать ещё живых разбойников и складировать тела погибших. Разбойников небрежно сваливали в кучу, а с убитыми из деревни обходились с уважением.

Мать рыдала над телом погибшего сына, ещё совсем молодого. Внуки голосили у тела деда, погибшего защищая их. Но в целом, всё обошлось малой кровью.

– Как твоё имя? – спросил Семёна Петровича подошедший старик.

– Семён, – ответил тот.

– Я – Яромир, здешний староста, – представился подошедший. – Низкий тебе поклон… – он поклонился Семёну Петровичу в пояс, – …от всей нашей деревни. Если бы не ты – быть беде.

– Был рад помочь, Яромир.

Яромир подошел и крепко, от всей души обнял Семёна Петровича.

– Ты, говорят, живёшь при Любогосте?

– Да. Любогост меня и мальчишку Гостимира приютил, дал кров и еду. Взамен мы ему по хозяйству помогаем.

– Хорошо, – кивнул Яромир. – Окажи милость, помоги с погибшими. А после я бы хотел с тобой ещё поговорить.

Пока Семён Петрович помогал хоронить в отдельных могилах погибших жителей деревни и зарывать в одной яме убитых разбойников, часть жителей деревни учинила суд над пленёнными. Суд был скорый и суровый. Связанные разбойники, кому не посчастливилось пасть от рук жителей деревни или Семёна Петровича, наблюдали, как для них готовили колья и свиной жир. Жалобные мольбы не были способны растопить сердца людей, потерявших своих детей, супругов, родителей и родственников в утреннем налёте.

– Зачем колья? – обеспокоенно спросил Семён Петрович Любогоста, покончив с похоронами погибших. Он не участвовал в суде, и не обратил на него внимания, будучи занятым убитыми.

– А-то не знаешь? – усмехнулся хозяин трактира. – На кол сажать сукиных детей будут!

– На кол? – не веря своим ушам переспросил Семён.

– Отрубания головы они не заслужили, – обыденно пояснил Любогост. – Так решил народ.

«Вот уж не думал, что стану одной из причин того, что кого-то на кол посадят», – в смятении подумал Семён Петрович и тут же поймал выбегающего из трактира Гостимира.

– Ты куда собрался? – спросил старик мальчика.

– Хочу на казнь посмотреть, дед Семён, – весело ответил Гостимир.

– Ну уж нет, – твёрдо решил старик. – Казнь – зрелище не для детей.

От этих слов Семёна Петровича хозяин изумлённо посмотрел на старика, но промолчал: пришелец был человеком странным. На казнь собирались все, от мала до велика, она была как поучительным, так и развлекательным мероприятием.

– Ну, дед Семён! – запротестовал Гостимир.

– Сказано тебе: нет! Живо вернись в трактир и займись делом! – приказал старик и символическим подзатыльником задал направление мальчишке. – Сам не найдёшь себе работу – я помогу! – крикнул он вдогонку.

– Эк, тебя разобрало, – причмокнув, произнёс хозяин трактира, не сводя глаз со своего работника.

Семён Петрович бросил взгляд на Любогоста, но не стал ничего говорить. Ему совсем не нравилась перспектива посещения Гостимиром казни разбойников. Пусть считают его странным, и, вообще, каким угодно, но смотреть этот ужас он пацану не даст.

После полудня всё было готово. Для каждого разбойника был приготовлен кол, хорошо смазанный свиным жиром. Перед въездом в деревню вырыли ямы и в каждой установили по одному колу. Чтобы колья не упали под тяжестью тела, в ямы положили крупные камни, потом засыпали ямы землёй и хорошо утоптали. Сверху тоже навалили камней вокруг кольев.

Семён Петрович не пошёл на казнь. Он, во-первых, не хотел там быть, а во-вторых, он следил за Гостимиром, чтобы тот не смог сбежать и увидеть это жуткое зрелище. Послышались первые громкие крики осуждённых, посаженных на кол. Семёна Петровича пробила дрожь. Крики становились всё громче и отчаяннее.

Пока шла казнь, Гостимир периодически вздыхал и поглядывал на Семёна Петровича, а тот уже заткнул уши, чтобы не слышать истошных криков боли связанных мужчин, под собственным весом всё сильнее и сильнее насаживающихся на скользкий от свиного жира кол, который разрывал им внутренности. Этот ужас продолжался несколько часов. Наконец, крики стихли, и Семён Петрович с облегчением увидел, что жители деревни стали расходиться.