Чудотворец
Шрифт:
– Стоп! – скомандовал Гудовский. Он подошел к женщине, скорбно стоявшей у могилы, и предельно вежливо проговорил: – «Тем, кто еще жив… Не хочу, чтобы этот человек еще кого-то убил так же, как он убил моего сына»… Всего три строчки! Вы в школе стихи учили? Давайте повторим вместе со мной: «Петю моего уже не вернуть»…
– Петю моего уже не вернуть…
– И не надо ничего играть – мы не в театре! «Но я хочу помочь тем, кто еще жив»…
Женщина послушно повторила.
Невдалеке от места съемки, по дорожке между могилами, прогуливались
– Билеты с выступления Арбенина. Скажете: были в ее сумке, никто не удивится – в женских сумочках столько барахла…
– Я найду, что сказать! – мягко перебил адвокат и, забрав у Малькова билеты, кладет в одно из отделений своей папки. – А те, кто сидел рядом?
– Шесть человек вспомнят, что женщина с сыном были на этих местах, и мальчику стало плохо уже в конце выступления.
Астанин с удивлением взглянул на Малькова.
– Целых шесть?
– А то! Фирма веников не вяжет! – Мальков задумчиво усмехнулся. – Может, его правда укатать лет на восемь?
Адвокат даже остановился:
– Надеюсь, это шутка? На это я не подписывался!
– Шутка, шутка…
– Вы говорили: главное, поднять шум! Даже если не сможем возбудить уголовное дело…
– Я же сказал: шутка! Успокойтесь.
Когда съемка у могилы мальчика закончилась, все поехали в студию.
– В первый раз мальчику стало плохо еще в зале, – Астанин говорил гневно, эмоционально, едва ли не со слезой во взоре, – на выступлении этого Арбенина…
– И вы можете это доказать? – поинтересовался Гудовский.
– Разумеется! Есть куча свидетелей… Дома стало полегче, а через какое-то время – новый приступ, потом еще… – адвокат печально вздохнул. – Когда Петю привезли в больницу, было уже слишком поздно.
– Вы хотите обвинить в смерти мальчика Николая Арбенина?
– Мы уже это сделали – сегодня утром Зоя Федоровна Хрулева, мать мальчика, отнесла заявление в прокуратуру. До сеанса Петя был абсолютно здоров! Вот выписка из его медкарты, – Астанин продемонстрировал на камеру какие-то бумаги. – А через две недели он умирает от перитонита, первый приступ которого случился как раз во время выступления этого лжецелителя!
– Почему вы обратились с этим к нам?
– Николай Арбенин был у вас в программе, вы показывали его сеанс в прямом эфире – в общем, всячески рекламировали… Значит, должны взять на себя часть вины за убитого им ребенка.
– Стоп-стоп! – возмутился Гудовский. – Давайте не так резко! Но если подтвердится то, о чем вы сказали – обещаю: мы не только возьмем на себя часть вины, но и попытаемся ее искупить.
Замятин вел иномарку по загородной трассе. На переднем сидении для пассажиров сидел Конев, а позади расположились Патаев и Арбенин.
– Я уже как-то общался с большим чиновником, –
– Только не сравнивай: какой-то фраер из горисполкома – а здесь целый нефтяной замминистра. К тому же друг министра внутренних дел… Коля, этот человек нам нужен! Мы ведь партнеры? Или все? Без меня справишься? – помолчав и не дождавшись ответа, Патаев вкрадчиво поинтересовался: – Ты же не собираешься меня кинуть?
– Перестань! – поморщился Арбенин.
– Так, на всякий случай, если мелькнет мыслишка… Я бы не советовал.
Иномарка остановилась у ворот министерской дачи. Патаев и Арбенин вышли из машины и направились к воротам. Там Патаев нажал на кнопку звонка, через какое-то время дверь открылась, и в дверном проеме возник высокий широкоплечий мужчина в строгом костюме.
– К сожалению, Семен Сергеевич не сможет вас принять.
– Слышь, малой, передай, что к нему – Патаев Сергей Дмитриевич.
– К сожалению, Семена Сергеевича нет – срочно вызвали в министерство…
– А позвонить он не мог, чтобы мы сюда не перлись?! У меня телефон в машине!
– Не знаю, извините…
Охранник поспешил закрыть дверь, а Патаев, вне себя от ярости, процедил:
– Вот сука! Сам же просил тебя привезти!
– Он здесь, в доме, – сказал Николай.
– Не понял… Он что, от меня прячется?
– Может, не от тебя? – Арбенин хмурится, что-то высчитывая. – Сегодня же пятница?
– Ну…
– Только что была программа Гудовского, – кивнул Николай, посмотрев на часы. – Похоже, началось…
Зубарев сидел в своем кабинете и сосредоточенно играл в электронную игру «Ну, погоди!».
– Странно все это, – вздохнул Юра, барабаня пальцами по колену. – Раньше вообще не замечала – что я, что тумбочка… Эй, на барже?
– Слышу-слышу, – огрызнулся Михаил, не отрываясь от игры. – Что ты, что тумбочка…
– Да убери ты этого «волка с яйцами»! – Юра подскочил и вырвал у него игрушку. – Ты ведь тоже видел, что я ей на фиг не нужен?! Помнишь, где-то месяц назад? Я сказал: «Все равно она будет моей женой», – ты так усмехнулся…
Зубарев с шумом выдохнул:
– Читал книжку «Пятьдесят правил счастливой жизни»? Нет? Я тебе куплю на свадьбу. Клевая книжка, сразу в мозгах все по полочкам… «Если вы видите в прошлом только плохое – забудьте его, живите сегодняшним днем». Как тебе?
– Честно? По-моему, херня какая-то.
– Она тебя любит! Ты ее любишь! Вы вместе! Чего тебе еще надо?!
Юра какое-то время помолчал, словно решаясь, и, наконец, произносит:
– А если она не сама? Вдруг ей Коля внушил? Я же ныл, как ее люблю, – решил брату помочь…
– Да ну, брось – он бы не стал.
– А если стал?..
– Тогда забудь! – Зубарев решительно махнул рукой. – Просто не думай об этом! Какая разница, почему ты счастлив?! Это так важно?