Чудовище должно умереть. Личная рана
Шрифт:
– Конечно. – Умное лицо Конканнона расползлось в чисто мальчишеской улыбке. – В таком случае мы попросим святого отца в следующее воскресенье прочитать проповедь о геенне огненной, дабы отвратить паству от греха убийства.
Отец Бреснихан воспринял его фразу совершенно серьезно.
Я же задумался над словом «отвратить», заронившим в мою голову фантастическую идею. Появление святого отца, вызволившего меня из машины в самый критический момент, выглядело слишком подозрительно. Возможно, это нападение
Едва все это успело пронестись у меня в голове, как я осознал полную абсурдность подобных мыслей. Должно быть, я плохо соображаю после удара по голове.
– Итак, вы отправляетесь в свой коттедж? – осведомился Конканнон.
– Да. И буду запирать дверь на задвижку по ночам. Если, конечно, вспомню о ней.
Определенно это была бравада. Как у многих робких людей, у меня время от времени возникала неодолимая потребность спровоцировать надвигающийся кризис, чтобы наконец разобраться в происходящем. Конканнон одарил меня незаслуженно восхищенным взглядом.
– Тогда все в порядке. Мы некоторое время подержим ваш дом под надзором, пока я не разузнаю все об этом нападении на вас. – Он глянул на меня ободряюще. – А вы не слишком любопытный человек, мистер Эйр, не так ли?
– Что вы имеете в виду? – не понял я.
– А разве вам не интересно узнать о показаниях, взятых у ваших соседей?
– Я считал, что подобные вещи полиция не разглашает, – разъяснил я.
– О да, у нас тоже есть полицейские, помешанные на секретности больше, чем тайная полиция. Но я не принадлежу к их числу.
Конканнон поведал мне, что Фларри и Гарри, судя по их показаниям, были в постели во время нападения. Кевин со своей женой готовились ко сну. Шеймус О'Донован утверждает, что спал. Хотя никто не может подтвердить его слова, поскольку он спит один в комнате над хозяйственной постройкой дома Лисонов. Обитатель коттеджа, расположенного в сотне ярдов вниз по дороге, сообщил, что его разбудил шум проезжавшей мимо машины. Не успел он снова заснуть, как автомобиль пронесся мимо дома в противоположном направлении.
– А теперь я попрошу составить список всех людей, с которыми вы познакомились в Шарлоттестауне. И немедленно затребуйте свой паспорт. Но есть еще одна проблема, более важная. Надеюсь, вы окажете любезность и поможете мне, – по-деловому закончил детектив.
– Непременно.
– Припомните, пожалуйста, все разговоры, слышанные вами после прибытия в Шарлоттестаун, – Конканнон произнес эти слова очень серьезно и настойчиво, – и сообщить мне обо всех эпизодах, когда вы почувствовали особенную заинтересованность вашей персоной со стороны собеседника.
– В этом можно смело обвинить всех, с кем я познакомился, – улыбнулся я.
– Да, мы все здесь очень любопытны. Верно, святой отец? Я имею в виду, мистер Эйр… Как бы поточнее выразиться? Любого мужчину или женщину, которые могли бы подумать (или которых вы невольно могли бы ввести в заблуждение), что вы не тот, за кого себя выдаете, – писатель в творческом отпуске. Любого, кто пытался подцепить вас на крючок, чтобы выудить настоящую личность.
– Милая метафора, – отвечал я. – Но я действительно не могу…
– Не торопитесь, мистер Эйр. Не надо спешить. Такая ситуация могла возникнуть в магазине, на улице, с первым встречным, знакомству с которым вы в то время не придали значения. В баре «Колони». В любом другом месте. Ну, теперь вспомнили? – добавил он с легким волнением.
В моей голове тихонько зазвенел звоночек. Бар «Колони». У меня прекрасная вербальная память, поэтому я почти дословно пересказал Конканнону часть моего диалога с управляющим отеля во время моего первого посещения.
– Хаггерти спросил, что меня сюда привело, бизнес или правительственное поручение. Я ответил: «Можно сказать, частный бизнес». Я не хотел распространяться о своем писательском ремесле и к тому же был слегка раздражен его настойчивостью. Тогда он начал выяснять, не держу ли я лавку. И для того, чтобы окончательно запутать его, я ответил: «Один очень закрытый магазинчик». На лице Хаггерти появилось очень любопытное выражение…
– Опишите его, – коротко приказал полицейский.
Я попытался описать свои ощущения.
– И что потом?
– Потом появились Лисоны – Фларри и Гарри, и наш разговор оборвался.
– Тем незнакомцем, беседу которого с Кевином вы случайно подслушали, не мог быть Хаггерти? – уточнил детектив.
– Определенно нет! Совершенно другой голос, – возразил я.
– С тех пор вы разговаривали с Хаггерти?
– О, довольно часто. Но только о событиях дня, сплетнях и прочем, о чем обычно говорят в барах, – пояснил я.
Конканнон понимающе кивнул святому отцу:
– Вот оно что! Хаггерти – человек простодушный, не так ли?
– Верно, – отозвался отец Бреснихан, – но ему нравится считать себя коварным.
– Точно, – подтвердил офицер.
– О чем это вы?! – раздраженно воскликнул я.
Конканнон ободряюще улыбнулся мне:
– Разве вы не понимаете, какое впечатление производят подобные слова на парней типа Хаггерти?
– Нет, не понимаю, – пожал я плечами.