Чудовищная ложь

Найт К. А.

— У нас целебная слюна, — объясняю я.

— Да пошел ты! — восклицает она.

— Ты хочешь, чтобы я ушел? — спрашиваю я, недоумевая, а она смеется.

— Нет, так говорят, типа «Святое дерьмо» или «Я не могу в это поверить», — уточняет она.

— О, ну, это правда. — Я пожимаю плечами и встаю, желая избавиться от ее запаха. Почему я решил, что это хорошая идея — привести ее сюда? Запах Арии заполнил все свободное пространство, почти заставляя меня задыхаться от желания. Я делаю вид, что складываю несколько мехов в углу, не зная, что еще сказать.

Я чувствую, что она смотрит на

меня, но не поворачиваюсь. В конце концов, молчание затягивается и становится неловким.

— Аку, почему ты помогаешь мне? — Я слышу, как она встает и идет ко мне. — Почему ты меня не убил?

Я не отвечаю, потому что не знаю.

— Оставайся здесь, я вернусь. — Я почти бегу из комнаты, закрываю дверь и запираю ее для ее безопасности, прежде чем вернуться в туннели моего народа, чтобы избежать искушения, которое представляет маленький человечек.

Чтобы избежать моих собственных странных потребностей, когда речь идет о ней.

Ария, что ты делаешь со мной?

? 9 ?

АРИЯ

Я смотрю, как Аку уходит, и в тот момент, когда дверь закрывается, с облегчением вздыхаю.

Мне мгновенно не хватает тепла, которое исходит от его большого тела, и я мысленно даю себе пощечину. Этот почти двухметровый с лишним, клыкастый и когтистый монстр мне не друг. Он еще не причинил мне вреда — более того, он помог мне, но это не значит, что Аку не убьет меня.

Или еще хуже.

Я не могу успокоиться, потому что так можно умереть, а если я что-то и знаю, так это как выживать.

Стоя, я поворачиваю руку, понимая, что к ней вернулась вся подвижность, кроме небольшой боли. Его волшебная слюна — это и правда нечто. Если бы люди когда-нибудь узнали, они бы охотились за ней, что заставляет меня понять их недоверие... немного.

Монстры совсем не такие, как я ожидала. Это не просто одичавшие звери.

Ну, он определенно чудовище, с его огромными клыками, темными глазами, от которых так и хочется вести себя непослушно, и знающим взглядом, не говоря уже об отсутствии границ. Но если самое худшее, что он сделает, это лизнет мое плечо, то я буду считать, что мне повезло.

То же самое нельзя сказать о Талии.

Она там одна. При этой мысли весь мой юмор исчезает, превращаясь в холодный страх. Моя работа – защищать ее, а теперь она одна, в темноте, в окружении монстров. Мне нужно добраться до нее, защитить и вернуть домой. К черту оплату, для этого уже слишком поздно, что немного обидно, но она важнее. Как бы я ни хотела, чтобы меня это не волновало, но это так. Она была доброй, милой, и я с ней поладила.

Талия не заслуживает того, чтобы умереть в одиночестве там, наверху.

Я должна выбраться отсюда и помочь ей. Может быть, я смогу убедить Аку помочь мне, когда он вернется. Я просто мило улыбнусь и объясню. Он выглядит разумным и спокойным. Черт, он даже не хочет причинить мне боль.

Солдаты... Он упомянул, что убил их, но они, очевидно, напали первыми. Я не знаю, правда это или нет, но я

знаю, что они меня не убивали. Будем надеяться, что так и останется, но я не могу сидеть здесь, как хорошая маленькая человеческая пленница. У меня есть работа, монстры они или нет.

Подойдя к двери, я пробую повернуть ручку, но обнаруживаю, что она заперта.

Черт.

Ладно, через дверь я не выйду. Не то чтобы я хотела этого без Красного рядом со мной. Остальные, похоже, рады убить меня, и только его слово остановило их. Их податливость может закончиться в любой момент, так что лучше уйти сейчас. Повернувшись к комнате, я выдохнула и осмотрела каждый сантиметр в поисках пути отступления.

Комната представляет собой мешанину из старой человеческой мебели. В углу стоит огромная металлическая кровать, заваленная подушками и тем, что я могу назвать меховыми одеялами. На бетонном полу расстелен огромный ковер восьмидесятых годов, а стены — серый кирпич со следами когтей то тут, то там. Наверху горит одна-единственная жужжащая яркая лампочка, освещающая пространство. Часть стены покрыта дорожными знаками и старыми плакатами, и фотографиями человеческих групп. В углу стоят коробки с хламом: старая одежда, обувь, сумки, солнцезащитные очки и многое другое. Я двигаюсь туда, ища новую рубашку, так как моя наполовину порвалась. В основном это мужская одежда, поэтому я выбираю самую чистую. Она немного пахнет затхлостью, но это не страшно. Взяв ее в руки, я понимаю, что она светло-серого цвета со знаками отбеливателя и мотоциклом спереди. Пожав плечами, я снимаю свою и влезаю в новую, завязывая ее на животе, чтобы рубашка не мешала мне двигаться, так как она спускается до колен.

Оглядев комнату еще раз, я замечаю старый, помятый холодильник в другом углу с маленьким, шатким деревянным столом перед ним и разномастными стульями. Вся комната выглядит как дань уважения миру, застывшему над землей. Для логова монстра это даже неплохо.

У него есть индивидуальность, это точно, и для большого злого монстра, которого выследили и заперли за стеной, Аку кажется почти... нормальным, влюбленным в человечество и его имущество. Или, может быть, это ловушка, в которую я попалась.

Как раз в тот момент, когда я думаю об этом, я слышу шум снаружи. Мой взгляд устремляется на дверь, когда я подхожу ближе. Я прижимаю к ней ухо, пытаясь разобрать приглушенные крики. К ним примешиваются какие-то рыки — звери спорят.

Но о чем?

Я слышу слово «человек» и свое имя. Точно... обо мне. Черт. Я прислушиваюсь, желая узнать свою судьбу и мнение Аку.

— Мы должны убить ее, пока она не рассказала им, где мы! — кричит кто-то, и я слышу, как другие соглашаются.

— Она не похожа на них, — защищается другой.

— Мы этого не знаем. Мы не можем рисковать всем ради одного маленького человечка! — кричит кто-то.

— Она должна умереть за наш народ. Вы бы рискнули всеми нами ради нее?

И так далее и далее.

Он не хочет меня убивать, но он никак не может защитить меня от всех этих монстров, и зачем ему предавать свой народ ради меня? Нет. Мне нужно уходить, и быстро, пока он не напустил их на меня. Может, я и сильный боец, но даже мне не справиться со всеми этими огромными чудовищами.