Чудовищный эксперимент
Шрифт:
Наконец высокий самовлюбленный мужчина с длинными усами закончил стучать по клавишам и, широко раскрыв глаза, уставился на Олега, который тяжело дышал, жадно вдыхая воздух.
Пахло ароматным дымом сигар и озоном, произведенным работающим принтером.
– На каком основании вы меня задержали? Вы не имеете права так поступить с человеком. Я не совершил ничего противоправного. Это произвол, - Олег чувствовал, что положение его почти безвыходное.
– И ты себя называешь человеком?
– ответил полковник, оглядев с ног до головы задержанного, который стоял весь вымазанный в грязи,
– отчеканил Олег.
Несколько секунд их взгляды оставались скрещенными, как шпаги, в молчаливом поединке, и никто не хотел уступать. - А мне наплевать на то, кто ты такой, ты слишком болтлив, и завтра решим, что делать с тобой. Сегодня мне некогда забивать голову подобной чепухой, - небрежно бросил надменный полковник с пышными усами.
На столе гордо возвышалась пузатая бутылка дорогого коньяка, раскрылась яркая коробка, соблазнительно предлагая сигары высшего сорта.
– Кто он?
– робко спросил один из присутствующих.
– Не имеет значения, от него надо сразу избавиться, этот наломает дров, ответил полковник. Его блуждающие глаза наткнулись на прямой и твердый взгляд Олега. Еще несколько секунд они смотрели друг другу в глаза: как бы стараясь пересилить, полковник не выдержал и перевел взгляд на сержанта, которому бросил приказ. - Увести, - прорычал свое приказание полковник.
Усилием воли Олег заставил себя успокоиться.
Толстыми, как сосиски, пальцами полковник изобразил желание побыстрее избавиться от неприятного ему человека. Сузив глаза, начальник базы посмотрел на невозмутимо стоящего напротив Олега сержанта и переместил не - зажженную сигару в противоположный угол рта.
В этот момент Олег подумал, что самое ценное в жизни - это свобода. Но собственная судьба меньше всего зависит только от самого себя. Свобода и справедливость - вот самые высшие ценности. Олег свято верил в них. Но, прожив полжизни, понял, что всегда возникают непредвиденные обстоятельства, которых совсем не ждешь. Чтобы идти вперед, чтобы жить нормальной жизнью, надо бороться, повсеместно, повседневно. Извечная, отнимающая время и силы борьба за выживание - вот что нас окружает и сопровождает всю жизнь. Стоит только немного расслабиться, как сразу же тебя окружает зло и начинает пожирать, целиком и беспощадно, вместе с душою и плотью.
– Почему вы меня не отпускаете, какие на то есть основания, - позволил себе спросить Олег, уверенно и настойчиво. - Молчать, - громогласно заорал полковник, его злые глаза метнули молнии.
Захотелось схватить откормленного наглеца в форме и проучить, как следует. Олег, не раздумывая, рванул вперед, но направленный в голову ствол оружия, заставил машинально отступить. Предупреждать эти люди не приучены, пристрелят как собаку, и дело с концом, эту истину он давно для себя уже усвоил.
Два широкоплечих конвоира с плоскими, беспросветными лицами, подталкивая бластерами в спину, провели в подземелье. Ударом ноги в спину швырнули в камеру,
Внимание притянул тусклый фонарь. Закопченные стекла скупо раскидали желтые лучи по вечно темным стенам. Не сразу Олег привык к затхлому запаху, сжимающему легкие. Минут двадцать походил по камере и затем повалился на слежавшуюся сырую солому. Стены из угрюмых массивных камней создавали сильный душевный дискомфорт, вызывали ощущение безысходности. Он терпеть не мог замкнутое пространство, ограничение свободы передвижения его всегда сильно угнетало.
Хотелось разнести вдребезги все окружающее со всеми его обитателями: надсмотрщиком, мышами, крысами и назойливыми насекомыми.
Олег никак не хотел смириться с таким положением. Он не мог поверить, что настал конец его жизни, в самом расцвете сил. Тупой и нелепый. Лихорадочно стал обдумывать возможность побега. Перебрав в голове с десяток различных вариантов, он пришел к неутешительному результату: решил подождать, пока подвернется удобный момент. Он долго размышлял, но так и не удалось придумать способ перехитрить охрану. Ничего не оставалось, как углубиться в размышления и
воспоминания.
Жизнь крайне несправедлива на всех ее уровнях, подумал он. Сильный пожирает слабого, не думая о последствиях. Есть возможность - защищайся любым способом, и никому нет дела до тебя, повезет - выживешь. Олег рассматривал жизнь как вечный бой, жестокий и бескомпромиссный.
Неуютную мысль о несправедливом устройстве всего вокруг властно перебил скручивающий голод в желудке. Стонала каждая клетка уставшего тела. Ему захотелось помыться в горячей воде, одеться в чистое белье, досыта наесться и провалиться в сон часов на десять.
Сырой бархат темноты заботливо окутал его уставшее тело. Тишина шептала ему в уши: спать, спать, спать. Соседние камеры пустовали, изредка слышалось лишь легкое шуршание. Его одиночество иногда разбавляли появляющиеся из угла камеры мыши или крысы. Раздражали своим писком назойливые комары.
Для того, чтобы не сойти с ума от безысходности, Олег расслабил каждую свою мышцу, отгоняя посещающие его мысли. Так прошел час, который в его представлении растянулся до вечности.
Вдруг дико захотелось встать, закричать и выломать дверь - явный признак беспомощности. Но в его положении резкие действия ни к чему не приведут, только озлобится начальство, и чего доброго пристрелят прямо на месте. Олег хорошо знал их нравы.
Терпение, только терпение, может спасти, успокаивал он себя.
Резко из памяти всплыл фрагмент его тренировок в подпольной школе.
Вспомнился сдержанный и хладнокровный Учитель Чиго, заставлявший его отжиматься тысячу раз и бить босой ногой по мешку с песком до крови, вонзать ободранные пальцы в гравий, прыгать с отягощениями на ногах в яму и обратно. В конце занятий он уже не помнил себя от усталости, одежда становилась насквозь мокрой и черной от обильного пота. От растяжки выламывало суставы. И так два-три часа в сутки, приемы доводились до полного автоматизма на уровне рефлексов. Он терпел.