Чухлашка
Шрифт:
И когда все достаточно надивились и наохались, когда все начали понемногу расходиться, тогда только и графиня и Люша спохватились, что вся эта история может утомить больную.
Лев
Люша, сидевшая подле на табуретке, наклонилась и спросила:
— Люлю! Ты слышишь меня?
Но Люлю ничего не ответила. Только дыхание ее становилось трудным и хриплым, и все лицо приняло какое-то выражение недоумения и восторга — она чему-то будто дивилась.
Графиня торопливо встала со стула и молча пошла в спальню…
— Скорее!.. Как можно скорее за доктором! — распорядилась шепотом графиня. И тут же чуть слышно прибавила: — Она умирает!..
Эти тихо сказанные слова опять каким-то образом разнеслись по всему дому.
И все постепенно собрались опять в комнате Люши и с ужасом увидели, что девочка действительно умирает.
Только теперь Люша наконец догадалась, поняла то, что от нее скрывали.
Она широко раскрыла глаза и бросилась к умирающей.
— Люлю! — вскричала она. — Люлю! Ты слышишь меня? Слышишь, дорогая моя?! — И вдруг кинулась к матери: — Мама! Мама! Она не умрет… Как же это! Она не может умереть… Нет… нет! Я не хочу… Я так люблю ее… люб… лю… — И она упала в обморок.
Сверху спустился Лев; лицо его было сердито… Но на кого, он и сам не знал. Созонт стоял в углу и тихо плакал. Вдруг он обернулся, подошел к брату и порывисто обхватил его обеими руками.
— Брат! — говорил он, всхлипывая. — Брат!.. Люблю!..
И тут неожиданно что-то поднялось в душе Льва, что-то подступило к горлу. Он обнял брата и вдруг заплакал — совсем как в детстве.
Он ясно понял, ощутил всем сердцем, что это великое чувство — выше всяких «взглядов» и «мнений»…