Чунька
Шрифт:
Один мужичок выглядел посытнее и побольше, а второй – худощавый, поменьше ростом, держал в руках то, что пахло просто обворожительно.
Худощавый сразу вынул из пакетика пару кусочков и протянул осторожно подходящему котёнку.
– На, маленькая, не бойся!
Чуня втянула воздух и, сглотнув слюнки, взяла лакомство. Восторгу от этой еды не было предела. Позже она узнала, что её угостили вялеными кальмарами. Потом она пробовала и чипсы, и сушёную рыбу, но первое впечатление на всю
У ларька, с обеда и до поздней ночи, кто-нибудь пил пиво. Иногда людей можно было встретить и с самого утра, но такое бывало реже. Вскоре у чёрной кошечки появились постоянные покровители. "Кормильцы" с удовольствием баловали её закусками к пиву, гладили и ласково с ней говорили. Вместе с ней, у ларька вертелись и другие представители кошачьего племени, в основном кошки и котята. Забегали соседские собаки, у которых, с лёгкой руки продавщиц-сменщиц, бытовало отдельное меню из заветренных обрезков колбасы и сыра. Ларёк ещё торговал и молочными продуктами, так что проголодавшимся животным нужно было лишь периодически наведываться в течение дня. На Чунькин взгляд, такое положение вещей казалось гораздо безопасней похода в школьную столовую.
Глава 2
Однажды, когда летний месяц июль уже близился к своему концу, в пивной идиллии наступил неожиданный кризис. Ларёк на несколько дней прикрыли. Чунька своими глазами видела, как его хозяин – какой-то кучерявый, смуглый человек, говоривший со странным для здешних людей акцентом, стенал, метался и тряс какими-то бумажками перед носом суровых парней в форме, сопровождавших важную толстую даму с пышной золотистой причёской.
– Полицейские нагрянули, – неодобрительно сказала тётка Пицунда, прибежавшая посмотреть на этот шум и гам, – лучше пошли отсюда, малая, а то ещё, чего доброго, живодёры появятся. Видела шрам у Ромула? Так это они. Он тогда еле жив остался.
Второй раз Чуньке не надо было говорить. Страшные рассказы про живодёров, ходившие в кошачьем подвальном обществе, она слышала ещё в самом детском возрасте, от мамы.
"Ладно, – решила кошечка, – не ларьком единым живы… Пойти что ли на крышу прогуляться?"
Летом двери в подъезды дома часто открывали на проветривание. Дождавшись когда уборщица распахнёт их настежь, после мытья лестницы, хитруха подняла голову, окинула взглядом вороньи гнёзда и, заметив Марьяшку, перебиравшую перья у себя под крылом, спросила:
– Эй, наверху! Где открыто?".
– Открыто, открыто… В башке у тебя открыто! – отмахнулась Марьяша, но потом вдруг заинтересованно скосила глаз на Чуньку. – А зачем тебе?
– Я спрашиваю, где люк на чердак забыли закрыть? Там ларёк наш убирают. Хочу сверху посмотреть.
Марьяшку в момент переклинило.
– Божечки! Во втором! Дурной Клим, дурной!
Ворона перепорхнула на крышу и забегала туда-сюда, как испуганная курица. Потом вдруг резко остановилась и с криком: "Нам крылья Родиной даны!" спикировала вниз.
– Опять забыла, что летать умеет, – покрутил у виска Мурчик – Чунькин товарищ по играм, сидевший тут же у подъезда, до этого внимательно нюхавший "божью коровку". – Ну что, наверх?
Котята поскакали по лестницам.
На крыше было жарко. Солнце нагрело рубероид так, что обжигало лапы. Потоптавшись, друзья запрыгнули не кирпичную трубу, ещё с зимы накрытой какой-то тряпкой, и стали наблюдать.
У ларька стоял подъёмный кран. Хозяин, с опечаленным видом, ходил взад-вперёд, иногда задирая голову вверх и что-то говоря послеобеденному солнцу, видимо ожидая погрузочную платформу. Внезапно рядом с краном остановилась большая чёрная машина. Из неё вышел важный человек и вместе с владельцем зашёл в торговый павильон. Через несколько минут оба вышли довольные. Владелец раскланивался, а важный, с лицом покровителя, сел в машину и умчался. Кран тут же уехал.
Мурчик сидел-сидел и вдруг воскликнул:
– Я понял! Он, наверное, угостил его чем-то очень-очень вкусным. Мы наверняка такого ещё не пробовали!
– У него точно есть то, чего не хватает у продавщиц, – кивнула Чунька. – Надо за ним внимательно проследить.
Марьяшка вернулась только к вечеру. Мокрая и насупленная. Где-то на другом конце города прошла гроза, а она, как устроилась на стреле крана, так и уехала в другой район, распевая репертуар с последнего "Нашествия", запись которого звучала из кабины крановщика.
– Вот же, бескрылая анафема! Так и в метро недолго угодить, – вздохнул старый "комендант" кот Василий.
Дворовая жизнь, с возобновлением работы ларька, потекла привычным образом. Северное лето, словно по заказу, дарило яркие солнечные лучи и тёплые дожди, а вокруг было столько интересного, что Чунька и Мурчик не успевали делиться впечатлениями, наперебой рассказывая друг другу вечером, кто что видел и где побывал, в течение дня. Многообразие постигаемого ими мира захватывало целиком, требуя внимательности и смекалки.
Иногда они путешествовали вдвоём, начиная свой "обход" с проверки тех мест, где можно было "перехватить кусочек", оставляя посещение ларька "на десерт". В промежутках они играли в чехарду, гонялись за стрекозами и кузнечиками, наблюдали за крысами на помойке, затаившись на соседнем клёне, слушали разговоры собак из стаи Ромула, ходивших на разведку, вплоть до ближайшей станции метро. Жизнь котят была насыщенной и беззаботной, пока кошка Кегля не принесла слух об открытии в одном из соседних домов ветеринарной клиники.