Чупакабра. Деменция
Шрифт:
– Это же неудобно! – Удивляется та.
– Что поделаешь? – Пожимает плечами Волина, – Кушать захочешь – привыкнешь.
Они подходят к лежащей на земле Оксане. Манюня видит её и отступает назад.
– Что это?
– Это жизненные реалии, Манюня.
Манюня в ужасе смотрит на девушку. Волина опускается на колени и берёт её руку.
– А тебе не страшно? – Спрашивает Манюня.
– Страшно, – отвечает Волина и быстро вскакивает на ноги, – Ребята, она жива!
Величко и Захаров, услышав это, бегут к ней. Волина
– Быстро в машину! – Командует Волина.
20
Медбрат и ассистент быстро катят по коридору в сторону операционной тележку, на которой лежит Оксана. Волина, Манюня и главврач провожают их взглядами.
– Всегда поражает выносливость человеческого организма, – говорит главврач, – Казалось бы, всё, конец, а он сопротивляется. И этой малости иногда хватает, чтобы спасти жизнь.
– Не знала, что вы философ! – Хмыкает Волина.
– Работая в больнице скорой помощи, ты обязательно им становишься, Александра Леонидовна, – сообщает главврач.
– А в других? – Спрашивает она.
– Только здесь! – произносит он, – Потому что в эту больницу люди попадают тогда, когда уже что-то случается. В другие они ложатся добровольно. Здесь можно встретить такие экземпляры человеческих особей, что поневоле станешь философски смотреть на жизнь.
– Никогда бы не подумала, что в больнице встречу такого интересного человека, – удивляется Манюня.
– Смотри не влюбись, Манюня! – Предупреждает Волина, – У этой особи мужского вида, кроме работы, за душой ничего нет.
Главврач внимательно рассматривает Манюню.
– Александра Леонидовна, вы не познакомите меня с этой очаровательной женщиной?
– Это – Ма… рина, – выполняет просьбу главврача Волина, – Она… она практикантка. Изучает э… В общем, помогает мне.
Главврач целует Манюне руку.
– Рад с вами познакомиться.
– Ладно, – по деловому замечает Волина, – Вы тут поговорите о важности философии в жизни нашего общества, которое нескончаемым потоком прибывает в вашу больницу, а я пойду спасать очередную заблудшую душу.
– Мы вас не задерживаем, Александра Леонидовна, – кивает главврач.
– Между прочим, у Ма… рины есть муж! – Предупреждает его Волина.
– Не волнуйтесь, – улыбается главврач, – Мы будем говорить исключительно о духовном.
– Я не волнуюсь, – отвечает Волина, – Это вы должны волноваться. Мало того, что у него вот такие кулаки, у него ещё и очень длинные руки.
– Александра, не сгущай краски, – машет рукой Манюня.
Главврач смотрит на часы, потом на Волину.
– Ой, извините, совсем забыл! У меня же в десять совещание.
Манюня расстроено вздыхает.
– А так хорошо всё начиналось…
– Не волнуйтесь, 0 учтиво кланяется главврач, – У нас ещё будет время поговорить.
21
Зоя Николаевна, главврач, дядя Коля и Резников располагаются в «морозиловке» вокруг стола, на котором лежит покойник, накрытый простынёй. Но они не обращают на него внимания.
– Неужели все мужики такие нерешительные? – Спрашивает Зоя Николаевна.
– Это, смотря в каком вопросе, – говорит дядя Коля, – Вот у меня был один случай…
– Коля, не о тебе сейчас речь, – прерывает его Резников.
– Я не могу ничего советовать, – произносит Зоя Николаевна, – потому что ваша, извините, мужская логика мне не понятна. Любите одних, а женитесь на других…
– Не равняйте всех одной меркой, Зоя Николаевна, – возражает главврач, – Я, например, убежденный холостяк. Жениться не собираюсь по убеждению: в неволе не размножаюсь!
Резников упирается одной рукой в стол, а вторую опускает на лоб покойника и принимается перебирать пальцами. Никто на это не обращает внимания.
– Думайте, что делать будем?
– Предлагаю начать обработку сознания Захарова и Волиной, – вносит первое предложение дядя Коля.
– Каким образом? – Задает вопрос главврач.
Дядя Коля закидывает руки за спину и начинает ходить по «морозиловке» от стены к стене.
– Им нужно внушить, что они не могут жить друг без друга.
– Внушить? – Спрашивает Зоя Николаевна, – Для этого нам Вольф Мессинг нужен. И то я сомневаются, что на Аграфену подействует его гипноз.
– Вольф Мессинг – один, а нас четверо, – не сдается старый санитар, – Действовать надо не напролом, а ненавязчиво обращать внимание на их положительные качества. Тогда и они на них посмотрят.
– Знаете, а в этом что-то есть… – поддерживает его Резников.
– Согласен, – кивает главврач, – Вода камень точит.
– Мы с Игорем берем на себя Захарова, – продолжает дядя Коля, – А вы, Зоя Николаевна, – Аграфену.
– Она меня не послушает, – сомневается она.
– Вас? – Удивленно произносит санитар, – Зоя Николаевна, если вы захотите, то покойника поднимите.
Все сначала смотрят на Зою Николаевну, а потом переводят взгляд на покойника, лежащего на столе. Зоя Николаевна решительно потирает руки.
– Хорошо. Я попробую.
– Не надо! – Просит главврач.
– Вы не поняли, – успокаивает его она, – Я с Аграфеной попробую…
22
В свой кабинет входит Захаров и застает Клаву, которая сидит на его месте за столом. Захаров удивлен.
– Не понял? Клава, как ты сюда попала?
– Сказала, что я ваша дочка, – отвечает она, – Дяденька дежурный меня и пропустил.
Захаров хмыкает.
– Фантазии тебе не занимать.
– Почему фантазии? – Пожимает плечами Клава, – Если бы вы захотели, я могла бы быть вашей дочкой.