Чушь собачья
Шрифт:
Нахмурился, озабоченно взялся за поясницу. Нет, терпимо, А может, к дождю…
– Тьфу! Бесстыдник! – послышался из коридора мерзкий голос уборщицы – и Ратмир, спохватившись, прикрыл дверь. Ну вот! Теперь побежит ябедничать, язва старая: дескать, домогался, мужские достоинства демонстрировал… А впрочем – пес с ней! Соврем, что был еще в ошейнике. И пусть докажет, что не был!
Спустя малое время, приняв душ и переодевшись (рубашка, джинсы, кроссовки), он вновь появился в приемной, небрежными жестами смахивая влагу с суперкороткой стрижки. Секретарша Ляля, наморщив прикрытый челкой лобик, с сосредоточенным видом разглаживала пробитую клыками газету.
– Насквозь прокусил! – упрекнула она, сердито подставляя щечку для приветственного поцелуя. – Неужели нельзя было…
– Нельзя, – не дослушав, бодро ответил он. – Чего нельзя, Лялечка, того нельзя. Работа есть работа… Ну–с, и что там о нас пишут?
Глава 2.
Собачья радость
Погребок «Собачья радость» располагался всего в полутора кварталах от фирмы «Киник», где служили Ратмир и Ляля. Оформлен он был живописно: дубовые столы, стены и своды из тесаного камня, на железных крюках развешаны почтенного возраста арапники, намордники, ржавые цепи – чуть ли не из скифского кургана. В городе насчитывалось три подобных заведения, и все они принадлежали легендарному Петру Макарычу Караулову, по старой памяти охотно отзывавшемуся и на кличку Адмирал. Прекрасная обслуга, приличные повара, приемлемые цены. Единственная сложность – без бляхи вас туда не пустят.
Существовал в Суслове еще и ресторан «Муму», но это уже не по нашим сусалам. Элита! Собаковладельцы! Ратмир бывал там несколько раз – в рабочее, естественно, время. Иными словами, в ошейнике и на поводке… Ну, что сказать? Нам так, конечно, не жить никогда.
– Доброго здоровьичка, Ратмир Петрович! – радушно приветствовал их коренастый кривоногий швейцар. Морда у него была – как у автомобиля после лобового столкновения. Старая гвардия, один из пригретых Адмиралом отставников. – С вами? – Одобрительно осклабясь, страж врат покосился на Лялю.
– Со мной, Азорыч, со мной…
А то он, старый пес, сам не видит! Но так уж здесь заведено. Иначе – не ровен час – возомнят о себе людишки.
Ляля сердито сдвинула бровки, Ратмир усмехнулся – и оба сошли по деревянным ступеням в колодезную прохладу погребка.
Обеденный перерыв в большинстве других фирм начинался часом позже – в сводчатом каменном зальчике было просторно. За ближним от входа массивным столом, смешно задрав лохматые черные брови, сидел и читал газету маленький тщедушный Боб из «Сусловского сусла». Услышав, что с ним здороваются, вскинул испуганные похожие на вишенки глаза.
– Америка-то, – произнес он упавшим голосом. – Вконец оборзела! Совсем с цепи сорвалась!
– Опять с Лыцком лаются? – лениво осведомился Ратмир.
– Бомбят… – горестно отозвался Боб.
За погруженной в полумрак стойкой таинственно, как в пещере, мерцали хромированные рукоятки и крантики каких-то хитрых агрегатов. Негромко звучал «Собачий вальс».
– А про него, между прочим, – не без кокетства ввернула Ляля, кивнув на спутника, – целая статья вышла.
Лохматые брови упали на глаза и тут же взлетели вновь.
– Лизнули? Где?
– В «Вечернем Суслове». Не читали еще?
Черная неухоженная бородка недовольно заворочалась под черными и столь же неухоженными усами. Тримминговать пора.
– Нет! – угрюмо сказал Боб. – «Суслика» я не читаю. Они там все Западу продались. Вот что читать надо! – Он потряс своей газетой. – Правда и только правда…
Ратмир всмотрелся. «Парфорс». Орган радикалов.
– Да брешут все подряд! – небрежно молвил он. – Хотя… Врут-врут, а потом возьмут да и похвалят. Верно, Бобик?
Нервный собрат по ремеслу подскочил на табурете и метнул исполненную правды газету на стол. Звякнула чайная ложечка.
– Не смей называть меня Бобиком! – взвизгнул он. – Сколько раз можно повторять? Меня зовут Боб! Боф и только Боб! Это официальная кличка! Так что будь добр!..
– Ну вот, обиделся! Я ж ласкательно! Ну, хочешь – меня Ратмириком назови…
– Приятного аппетита, господа кобели… – послышался с лестницы мелодичный, хотя и несколько жеманный женский голос – и под каменные своды погребка игривой походочкой снизошла мелкокудрявая миниатюрная блондинка. Вздернутый носик, челка – до бровей. – Опять грыземся? – великосветски осведомилась она.
Оба кобеля разулыбались. Секретарша Ляля пристально изучала исподлобья прикид незнакомки.
– Как там Джерри? – безмятежно продолжала та, словно бы не замечая, что стала объектом пристального внимания. – Ухо ему, надеюсь, сохранят?
– Сохранят, – усмехнулся Ратмир. – В крайнем случае пересадят от того, кто в него кинул…
– Ухо за ухо, – подтявкнул Боб. – Камневержец нашелся! Ох и освежуют его теперь! «Охранка» шутить не любит. Глядишь, и Джерри нашему кое-что со штрафа перепадет…
Беседа мило сошла на нет. Кудрявая блондиночка уселась напротив Боба, а Ратмир повел спутницу в дальний угол.
– Кто она? – тихонько поинтересовалась Ляля, когда они расположились за небольшим, но неподъемным с виду дубовым столиком.
– Кто? Мадлен? – рассеянно переспросил он, изучая меню. – Сучка…
Почувствовав неладное, поднял голову – и увидел, что глаза отстранившейся Ляли изумленно расширены.
– О господи! – сказал Ратмир. – Ляль! В данном случае никакое это не ругательство. Нормальный рабочий термин…
– Не понимаю… – холодно промолвила Ляля. – Нет, не понимаю. Когда мужик бегает голый на поводке – это еще ладно. Но когда женщина… Бр-р – Секретарша брезгливо передернула плечиками.
На лестнице стало шумно. Они обернулись. Под каменные своды неспешно спускались три волосатых гиганта.
– Да какой ты сенбернар? – басовито похохатывал кто-то из них. – У настоящего сенбернара, чтоб ты знал, фляжка должна с коньяком на шее висеть… Первый признак породы!
– Что будем заказывать? – вежливо осведомился незаметно подошедший официант.