Чувственная безмятежность
Шрифт:
– Ну уж нет, теперь я вас не отпускаю. Хочу, чтобы вы, всё-таки рассказали, зачем ломились ко мне, неужели стук моей машинки так раздражает?
– Мне тяжело сейчас говорить…
– Минуту назад вы были так настойчивы и так грубы. Грохотали в дверь кулаком, обзывали меня сукой и идиоткой, и вдруг стали таким паинькой, даже на «вы» перешли.
– Всё это к вам не имело никакого отношения…
– Не понимаю.
– Я не знал, что здесь живёте вы…, думал это другая женщина…
– А другую, значит, можно обзывать сукой?
– Простите…
– Что вы заладили со своими прощениями. Не хотите говорить,
– А я могу узнать, как вас зовут, – благоговейно произнёс Валерий.
– Это так важно?
– Очень.
– Виктория. Друзья называют меня Вики.
– Жаль, что я не ваш друг.
– Имя не нравится?
– Почему же? Нравится. Просто хочется быть хотя бы вашим другом.
– Эта позиция вакантна, но её нужно заслужить, – улыбнулась Виктория. – Кстати, а как зовут вас, чтобы я знала кого вносить или не вносить в список.
– Валерий. Друзья называют меня… Валерий, а в детстве дразнили Лесик.
– Можно я буду называть вас Лесик?
– Это значит, что вы простили меня, и мы сможем ещё хотя бы раз встретиться?
– Почему бы и нет. Я занята только по вечерам. Пишу книгу. А днём заходите, расскажите, чем занимаетесь.
– Я тоже пишу книгу, – не удержался Валерий. – Не всё получается, но я стараюсь.
– Прекрасно, коллега. Теперь я хочу попросить у вас прощения, – Виктория кивком указала на дверь. – Мне пора работать.
Он, как зомби, добрёл до своего номера, и в чём был, рухнул на кровать, с наслаждением ловя звуки, влетавшие в открытую балконную деверь, теперь они ласкали его слух, а через какое-то время Валерий даже мог отличать звучание буквы А, от того, как, например, звучит буква И… А ещё он принёс собой её запах, поэтому боялся шевельнуться, чтобы не растерять его микроскопические крупицы, которые не просто щекотали нос, а ласкали сердце. Дурацкая улыбка не сходила с его губ. Он так и уснул, одурманенный счастьем, неожиданно свалившимся неведомо откуда. За что и почему? Не хотелось думать об этом, хотелось, чтобы этот день побыстрее закончился и наступило завтра, когда он снова окажется рядом со своей любовью…
Стоп! Валерий встрепенулся. Где и когда? Ведь они так и не договорились. Он выбежал на балкон, и перегнувшись через перила, громко прошептал, чтобы услышала только она:
– Забыл спросить – где и во сколько?
– В одиннадцать на нашем месте, – донеслось снизу.
Ещё не было десяти, а он уже расхаживал между валунов, скрывающих убежище от посторонних глаз, и, хотя было жарко, всё его тело сотрясал озноб. Всё было в точности, как перед его первой ночью настоящей любви. Объектом юношеского вожделения была симпатичная девчонка с первого курса, в которую Валерка влюбился, как только увидел её на сцене, в студенческом спектакле. Кира стояла на тумбочке, закутанная в простыню, изображая античную скульптуру, в какой-то момент булавка на спине расстегнулась, и белый покров сполз вниз, выставив на всеобщее обозрение девичьи прелести. Полупрозрачные трусики, купленные вчера за сумасшедшие деньги, оказались слабой защитой. Зал дико ржал, а Кира продолжала стоять в той же позе, боясь помешать течению спектакля. А вот Валерка не побоялся, запрыгнул на сцену и накинул простынь на плечи рыдающей девочки… Вечером они целовались в её комнате, и он впервые в жизни прикоснулся к обнажённой женской груди, пытаясь не наделать глупостей, хотя очень хотелось. Это случилось позже, примерно через год, когда им просто надоело дрочить после каждого свидания и объяснять это какой-то мифической необходимостью сохранить «невинность» до свадьбы. С первого же раза, и пусть он был смешным и странным, они поняли, что созданы друг для друга, тридцать с лишним лет, находя что-то такое в интимных отношениях, чего не было раньше.
Задумавшись, Валерий не заметил, как позади него возникла Виктория, и когда повернулся, то шарахнулся в сторону от неожиданности.
– Я такая страшная? – рассмеялась она.
– Это я дурак. Пришёл раньше, чтобы встретить, и в итоге проспал.
– О чём думал?
– Да так…, о всяком, что было раньше, – уклончиво ответил Валерий.
– Вспоминал свою любовь?
– А с чего ты решила, что у меня была любовь?
– Я живу под твоим номером, и поверь, мне прекрасно было слышно, как вы делали это каждую ночь.
– Мне стыдно, – покраснев, ответил он.
– Чего тут стыдиться? Я наоборот завидовала вашей страсти. Прямо, как молодожёны во время медового месяца. Могу я поинтересоваться, почему последние две ночи тишина?
– Мы расстались. Навсегда.
– И что стало причиной разрыва?
– Измена.
– Все вы мужики такие.
– А вот и нет. Я за всю жизнь ни разу жене не изменил. Это она… Я застал её в душе с другим… Прямо в нашем номере…
– Сочувствую.
– Ей или мне? – попытался пошутить Валерий.
– Наверное ей.
– Почему?
– А что её ждёт дальше – редкие случайные связи, остервенелая мастурбация и алкоголизм.
– Ты так хорошо знаешь женщин, которых мужья выгнали из-за измены?
– Лучше, чем ты можешь себе представить. Во-первых, я женщина, а во-вторых, однажды прошла через это. Правда, совсем молодая была, но все три стадии испытала на себе сполна. И это полностью изменило мою жизнь, при этом я не стала лучше, а мужчин рассматриваю лишь как объект, который сосуществует рядом и который никак не влияет на то, что происходит со мной.
– Я тоже объект? Или ты общаешься со мной из каких-то корыстных побуждений? Я в твоих глазах должен выглядеть вообще конченым.
– Нет. Ты интересен мне…, – уклончиво ответила Виктория, многозначительно взглянув в его глаза. – Я же тебе тоже интересна?
– Нет, ты была мне интересна пару дней назад, когда я подглядывал за тобой, вон с того камня. А сейчас я могу с уверенность сказать, что любою тебя, – Валерий подошёл ближе, и сжал её ладони, чтобы она не могла увернуться от неминуемого поцелуя. – Ничего подобного я никогда не испытывал.
Вика не отстранилась, а прикрыв глаза, позволила ему сделать то, что было задумано. Поцелуй оказался долгим, и был похож на самый первый в жизни, когда невозможно было остановиться, из-за опасения, что такое больше никогда не повторится. Ей было приятно, и она явна ждала этого и была готова к продолжению, так, по крайней мере, показалась Валерию… Но Вика неожиданно выскользнула из его объятий.
– Пойдём в море, – игриво произнесла она, и каким-то неуловимым движением сбросила с себя лёгкое платье, под которым не было ничего, кроме её восхитительного обнажённого тела. – Раздевайся!