Чужак в чужой стране [= Чужой в чужой земле, Пришелец в земле чужой, Чужак в стране чужой, Чужак в чужом краю, Чужой в стране чужих]

Хайнлайн Роберт Энсон

— Нет! Я просто учу его необходимым нормам.

— Нормы, мораль — какая разница? Женщина, здесь, милостью бога и здравого смысла, личность не стеснена всякими дурацкими племенными табу… а ты хочешь превратить его в занюханного конформиста, которых пруд пруди в этой запуганной стране! Так не останавливайся на полпути! Сунь ему заодно и портфельчик!

— Я не делаю ничего плохого! Я просто пытаюсь предохранить его от ошибок. Это для его же собственного блага.

Джубал фыркнул.

— Это то самое, что говорят коту перед определенной операцией.

— О-о! — Джил заставила себя сосчитать до десяти. — Это ваш дом, мистер Харшоу, и мы живем за ваш счет, — сказала она ровным голосом. — Я сейчас приведу Майка. — Она поднялась.

— Прекрати, Джил.

— Сэр?

— Сядь… и перестань быть такой же гадкой, как я. Чего тебе не хватает, так это моей долгой практики. Давай кое-что проясним: вы не живете за мой счет. Это невозможно, потому что я никогда не делаю того, чего не хочу. Возможно, так делают все, но про себя я знаю наверняка. Поэтому, будь добра, не изобретай счета, которого не существует, иначе дальше ты попытаешься вызвать в себе благодарность, а это первый шаг к полной моральной деградации. Грокаешь?

Джил прикусила губу, но помимо воли улыбнулась.

— Я не совсем понимаю, что значит «грокать».

— Я тоже. И намерен брать уроки у Майка до тех пор, пока не пойму. Но я говорил серьезно. Благодарность — эвфемизм обиды. На обиды большинства людей мне наплевать… но когда обижается хорошенькая девушка, это на редкость неприятно.

— Джубал, но я же не обижаю вас… это глупо.

— Надеюсь, что так… но ты обидишь меня, если не выкинешь из головы эту чепуху насчет счета, который тебе надо оплачивать. У японцев существует пять способов сказать «спасибо», и каждый символизирует определенную степень обиды. Хорошо бы, если бы английский имел такие же честные построения! Так нет же, английский накручивает сантименты, чуждые нервной системе человека. «Благодарность», например.

— Джубал, вы старый мудрец. Я чувствую к вам благодарность, и так будет всегда.

— А ты сентиментальная девчонка. Ну и ладно, обменялись комплиментами. Давай-ка лучше проведем уик-энд в Атлантик-Сити, устроим маленькую оргию. Мы двое… и больше никого.

— Джубал!

— Ага, видишь, насколько хватило твоей благодарности?

— Я готова. Когда отправляемся?

— Хм! Нам следовало бы отправиться сорок лет назад. С другой стороны, ты права: Майк должен обучиться человеческим манерам. Он должен разуваться в мечети, надевать шляпу в синагоге и прикрывать наготу, когда того требует табу, иначе наши шаманы сожгут его за девиационизм [12] . Но, детка, заклинаю тебя мириадами воплощений Аримана, не перестарайся. Сделай так, чтобы он относился к этому как можно циничнее.

12

От слова «девиация» — отклонение.

— Я не уверена, что у меня получится. Мне кажется, Майк вообще не сможет понять, что такое цинизм.

— Вот как? Что ж, тогда я приложу к этому руку. Чего он там копается?

— Я посмотрю.

— Минутку. Джил, я объяснял, почему не хочу публично обвинять кого-нибудь в похищении Бена. Если Бен противозаконно задержан (во всей широте этого определения), мы не должны всей толпой гнаться за человеком, который, чтобы избавиться от доказательств, избавится от Бена. Если он жив, дадим ему шанс остаться в живых. Но я предпринял и другие шаги в ту ночь, когда ты пришла. Ты хорошо знаешь Библию?

— Э-э… пожалуй, не очень.

— Она достойна изучения, ибо содержит практические советы почти на каждый вопрос… «Любой, кто творит зло, ненавидит свет…» Это более или менее Евангелие от Иоанна, обращение Иисуса к Никодиму. Я ожидал, что у нас попытаются вырвать Майка: ведь маловероятно, что тебе удалось хорошо запутать следы. Но это уединенное место, и мы не располагаем тяжелой артиллерией. Есть только одно оружие, способное поразить их. Свет. Слепящий прожектор гласности. Поэтому я устроил так, чтобы любая шершавинка здесь становилась достоянием публики. Не мелочью которую можно замять на месте, а крупные плевки. Сразу и на весь мир. Детали не имеют значения — где установлены камеры, что за цепи смонтированы… Но если здесь разгорится драка, она будет показана по трем каналам, а заранее заготовленные письма будут отправлены очень многим государственным деятелям… всем, кому хочется спустить штаны с Его Высокопревосходительства Генерального Секретаря. — Харшоу поморщился. — Но я не могу оставлять все в неопределенности. Когда я все это организовывал, моей единственной заботой было успеть. Я ожидал немедленного нападения. Теперь, я думаю, мы обязаны кое-что сделать, по-прежнему оставаясь в круге света.

— Что сделать, Джубал?

— Я мучаюсь над этим вот уже три дня. И ты своим рассказом почти натолкнула меня на некую мысль.

— Мне очень жаль, что я не рассказала вам это раньше, Джубал. Я не надеялась, что мне кто-нибудь поверит. И то, что вы поверили, немного успокоило меня.

— Я не говорил, что поверил тебе.

— Как? Но вы же…

— Я думаю, что ты сказала правду. Но ведь сны — это тоже правда, и гипнотическое внушение тоже. Однако то, что произойдет сейчас в этой комнате, увидят Беспристрастный Свидетель и камеры, которые, — он нажал кнопку, — уже работают. Я не думаю, что Энн можно загипнотизировать, когда она при исполнении, а уж в камерах-то я уверен на все сто процентов. Мы увидим, с каким видом правды мы имеем дело. А после сможем решить, как заставить сильных мира сего сказать «Б»… и, возможно, сообразим, как помочь Бену. Веди Майка.

* * *

Задержка Майка объяснялась просто. Он привязал правый шнурок к левому, встал, запутался, грохнулся на пол и безнадежно затянул узлы. Далее он проанализировал причины своей неудачи, потом неторопливо развязал узел и завязал шнурки как нужно. Его не беспокоило то, что он потратил много времени, только было неудобно, что он не смог проделать правильно то, чему научила его Джил. Он переживал за свою ошибку, несмотря на то, что, когда Джил зашла за ним, все было уже в порядке.

Она успокоила его, причесала ему волосы и повела за собой. Харшоу поднял голову.

— Привет, сынок. Садись.

— Привет, Джубал, — убито ответил Валентайн Майкл Смит и сел.

— Ну, мальчик, чему ты сегодня научился? — спросил Харшоу.

Смит счастливо улыбнулся и с неизменной паузой ответил:

— Я научился сегодня делать гейнер в полтора оборота. Это прыжок, чтобы входить в нашу воду…

— Знаю. Я видел. Держи пальцы плотно, ноги вместе и не сгибай колени.

Лицо Смита приняло несчастное выражение.

— Я сделал неправильно?

— Для первого раза ты делал все отлично. Наблюдай за Доркас.

Смит обдумал сказанное.

— Вода грокает Доркас. Она радуется ему.

— Ей. Доркас — «она», а не «он».

— Ей, — поправился Смит. — Значит, я говорю неверно? Я читал в «Новом интернациональном словаре английского языка» Вебстера, третье издание, Спрингфилд, Масачусетс, что мужской род в разговорной речи включает в себя женский. В «Законодательстве о контрактах» Хэгуорта, пятое издание, Чикаго, Иллинойс, 1978, на странице 1012 говорится…