Чужак. Рейнджер

Дравин Игорь

— Далв, — рядом со мной присела девчонка. — Как ты себя чувствуешь?

— Нормально, — улыбнулся я. — Ты уже спрашивала.

— Такой мощный выброс силы не может пройти без последствий. Чудо то, что ты вообще выжил.

— Это ты чудо. Ну, не задел меня выброс силы, так пусть Алые сами разбираются со своей защитой. Наверняка кто-то схалтурил и при наладке контура допустил ошибку.

— Далв, — девчонка впилась мне в руку. — Который раз ты меня спасаешь. Я никогда не смогу с тобой рассчитаться.

Я погладил Алиану по щеке.

— Не нужно, Эла.

— Далв, все готово, — окликнул меня Вранк.

— Отлично.

Ты

умница, Вранк. Девчонка опять начала собирать слезинки в своих серых омутах. Ты отличный маг и командир. Заметив непонятки с пологом молчания, шалун запаниковал и решил, что тебе сейчас станет все известно. Да и предыдущий разговор он слышал.

— Эла, пойдем, нас уже все ждут.

А вот ты не запаниковал. Ты мгновенно оценил ситуацию и зовом дал своим людям команду не оказывать сопротивления. Иначе шалун мог бы и улизнуть. Иначе пролилась бы ненужная кровь. Я закинул свое тело на Пушка. И ты молодец, что не стал никого атаковать. Синий свет ударил по глазам.

— Будешь? — спросил Гил, протягивая мне кувшин вина.

— Буду, — согласился я. — Мне надо напиться и лечь спать. Завтра уйду в рейд, и голова будет забита другим.

— Я это вижу, — усмехнулся Добряк. — Она тебя зацепила.

— Зацепила, — согласился я и налил жидкость в свой кубок.

— Так в чем проблема? — спросил друг. — Ты отличный рейнджер, — усмехнулся он, — за тебя любая дворянка пойдет. Особенно если она будет знать, что ты убил бхута. Особенно если она сама к тебе неравнодушна.

— Она — не любая, — усмехнулся я и опустошил кубок.

— Так высоко сидит? — нахмурился Гил. — Тогда понятно.

Да, тебе и мне все понятно, а остальным рейнджерам, что весело праздновали очередной праздник, знать незачем и не нужно. Я не хочу больше обманывать себя. Я больше не могу это делать. Когда мы выехали из портала, когда она посмотрела на меня, перед тем как туристов окружили гвардейцы королевства Мелор, я перестал это делать. Это полное безумие. Я сошел с ума окончательно. Я влюбился, как мальчишка. «Я», что мне делать?! Что ты молчишь, шиза вредная?

— А чего говорить? Ты влюбился. Какие еще могут быть комментарии?

Что посоветуешь? Что мне делать?

— Советовать влюбленному идиоту? Уволь.

Почему это со мной произошло? Почему? Я считал, что мне это никогда уже не грозит. Я думал, что никогда не смогу испытать вновь этого чувства. А ты разве не влюбился? Ведь ты — это я. А я — это ты.

— А на что это повлияет? Два влюбленных идиота в одной голове — это слишком. Кто-то должен сохранять голову?

А ты ее сохранил, находясь в моей голове?

— Нет, ведь я — это ты.

Так что мне делать?!

— А ты можешь что-то сделать?

Прав. Ничего я сделать не смогу. Прав!!! Сволочь, ты — мастер подлости. Я преклоняюсь перед тобой. Ты гад, ты мерзавец и подонок вселенского масштаба. Я влюбился во второй раз в жизни. В первый — это было как ураган. Я увидел ее, и все. А теперь? Я потерял голову постепенно. Я понимаю, почему это произошло. Хотя вру. Я не понимаю. Нет, я понимаю, но не полностью. Черт!!! Я совсем запутался.

— Начни сначала.

Что было сначала? Сначала я встретил ее. Встретил гордую, стервозную, умную и красивую девчонку. Встретил ту, которой я был обязан жизнью. Гордую до ужаса дочь короля. Девчонку, плюющую на все условности. Холодная стерва с острым, как скальпель хирурга, умом. Как она меня отбрила на балу в Диоре! Вернее, она думала, что отбрила, но я доказал ей обратное. Черт. Я опять ушел в прошлое. Я ушел слишком далеко. Ведь тогда она меня не сильно интересовала. Так вот, недавно я повстречал ту, которой должен жизнь.

— Повторяешься.

Иди на хутор. Первый раз я почувствовал к ней что-то, когда Алиана, дрожа от страха, попросила меня остаться в своей палатке. Потом — пещера с мумиями. Потом — алтарь в логове бхута. Потом… Потом уже не было ничего. Я уже влип по полной программе. Почему это произошло со мной? Волчицы не уступали ей в красоте. Та магиня жизни была очень опытной. Можно сказать, что это Алиана не уступает волчицам в красоте. Постель? Тоже ни при чем. С Юмой я сбросил пар хорошо. Почему?

— Она не боец.

Как, девчонка не боец? Ты сошел с ума! Хотя ты прав. Не полностью, но прав. В этом, наверно, все и дело. Любая из волчиц была воином. Они были моими подругами, соратниками. Волчицы в любой момент могли стать рядом со мной в бою. Стать плечом к плечу, и у меня бы не возникло мысли отправить их в тыл. Защищать спину, брать на себя удар, предназначенный им, — легко. Но оберегать и заботиться, мечтать, чтобы они сидели дома, когда их спутник идет на дело… Я так не думал, и, самое главное, они так не думали. Они были воинами, и они хотели так жить. Другого отношения к себе они не могли терпеть. Всех, кого не устраивала их позиция, волчицы посылали подальше. Они не подпускали к себе тех, кто пытался им что-то указывать. Только поэтому я стал их другом в постели. Я не давил на них. Я принимал их такими, какими они были. Может быть, все дело в этом. Мало быть красивой. Нужно, чтобы мужчина хотел тебя оберегать, хотел спрятать за своей спиной и, главное, чтобы ты этого хотела. Алиана хотела этого. Я правильно тогда назвал ее на балу Дикой Розой. Стерва и гордячка — это маска, за которой скрывалось другое. Да, девчонка имеет мужество пойти в бой, но не это является смыслом ее жизни.

— Ты прав и не прав одновременно. Есть еще одна причина, почему ты потерял голову. Сам поймешь или подсказать?

Не надо. Я понял, о чем ты, еще давно. Та магиня жизни, которая меня любила, которая однажды предложила все бросить, но один идиот перевел все в шутку. Один идиот развлекался и не принимал полностью всерьез всего, что его окружает. Может быть, ты и прав. Наверняка чувство вины к той сыграло свою роль. Не основную, но сыграло. И что теперь мы имеем? А имеем мы полный пипец. Ткач — молодец. Год назад он уже пытался бить с этой стороны. Пытался ударить в эту заросшую рану. Почти заросшую. У него не получилось до конца. Я не стал искать свою жену, несмотря на то что мне тогда показалось. Тогда сволочь ударила еще раз. Теперь у меня есть вторая рана. Свежая и посыпанная солью.