Чужак
Шрифт:
— Думаю, что называть тебя «леди Мерилин» уже бессмысленно, равно как бессмысленно обращаться на «вы» к человеку, которому пришлось познакомиться с…
— С очень милым вариантом Шурфа Лонли-Локли, — рассмеялся я. — Все к лучшему, эти «выканья» всегда доставали меня бесконечно… Но что ты сказал насчет леди Мерилин?
— Посмотри на себя в зеркало, Макс. К счастью, в Кеттари не так уж много людей, знающих тебя в лицо, а вот выбираться отсюда нам теперь придется без каравана — если, конечно, мы желаем сохранить нашу поездку в тайне.
Я изумленно уставился в зеркало. Чья-то растрепанная и ужасно
— Ужас! — честно сказал я. — На кого я похож! Всю жизнь был уверен, что такой симпатичный, а тут… Но где же я потерял мордашку леди Мерилин?.. Впрочем, чего уж тут гадать, кроме меня это вряд ли кто-то знает, а я понятия не имею! Скажи лучше, сэр Шурф, ты, наверное, провел эти дни не самым лучшим образом? Я имею в виду, что должен был бы послать тебе зов, но я был уверен, что отсутствовал всего лишь…
Лонли-Локли равнодушно пожал плечами.
— Не знаю, где ты был, Макс, но я несколько раз пытался с тобой связаться.
— И?..
— Абсолютно безуспешно, как ты сам догадываешься. Но я был уверен, что ты жив, поскольку… Видишь ли, я встал на твой след. Я делаю это не так хорошо, как леди Меламори, но все же я умею это делать, если ты помнишь. След живого человека весьма отличается от следа мертвеца, так что за твою жизнь я был вполне спокоен. Долг вынудил меня пройти по твоему следу, хотя с самого начала я чувствовал, что не должен вмешиваться в твои дела… След привел меня к городским воротам, а потом я был вынужден вернуться домой, поскольку почувствовал, что не могу идти за тобой дальше. Очень неприятное ощущение, не хотел бы я еще раз его испытать! Но по крайней мере, я узнал, что с тобой все в порядке…
— Мне очень жаль, Шурф! — искренне сказал я. — Знаешь, где я был? Мой сон, этот город в горах, канатная дорога, помнишь?
Лонли-Локли флегматично кивнул.
— Не надо ничего рассказывать, Макс. У меня такое чувство, что это не твоя тайна, так что лучше помолчи, ладно?
— Ладно! — Я изумленно уставился на него. А потом у меня промелькнула догадка. — Что, опять это неприятное чувство, как у городских ворот?
Лонли-Локли молча кивнул.
— Тогда я уже заткнулся, честное слово!.. Знаешь, я, пожалуй, немного вздремну. Надеюсь, после этого зелья будет вполне достаточно двух-трех часов сна, а потом ты мне расскажешь… Нет, лучше скажи сейчас, а то я умру от любопытства: что ты делал все это время? Я имею в виду — не ты, а он, тот веселый парень. Как он развлекался?
Лонли-Локли нахмурился.
— Это не очень хорошая новость, Макс. Он, то есть я… Я играл в карты, это было так приятно и занимательно! Да, я как раз хотел спросить: когда мы с тобой расстались, у тебя были с собой какие-нибудь деньги? Потому что у меня ничего не осталось…
— Ты все продул? — Я расхохотался так, что мне пришлось опуститься на стул, в довершение всех бед я промахнулся и уселся прямо на пол. — Ты все продул? Сколько же ты играл, дружище? Год? Два?
— Два дня и две ночи, — смущенно сообщил Лонли-Локли. — Но партия в «крак» редко занимает больше дюжины минут, так что…
— Понятно. Что касается меня, то у меня осталось три короны и какая-то мелочь… Ничего, жить можно! У меня большой опыт экономного существования… В крайнем случае просто убьем кого-нибудь, и вся недолга, или пойдем воровать… Ты умеешь воровать, сэр Шурф? Уверен, что умеешь!
— Да, не слишком сложный фокус, — важно кивнул он. — Но не думаю, что это будет корректно. Мы ведь служим закону, если ты не забыл.
— Ах, ну да! — Я уже не мог остановиться, мой измочаленный чудесами организм давно подыскивал хороший повод для небольшой истерики. — Ты — прелесть, сэр Шурф, ты просто молодец! А я-то, дурак, уже собирался грабить ювелирную лавку! Ладно, будем жить скромно. У честной бедности есть свои преимущества, во всяком случае, я прочитал кучу книг, где так говорилось…
— Ты очень великодушный человек, Макс, — сказал Лонли-Локли. — Я полагал, что у тебя есть серьезный повод быть недовольным.
— Я вовсе не великодушный. Просто у меня полно проблем поважнее, а кроме того… Я сам виноват. Какой вурдалак меня дернул угощать тебя неизвестно чем?!
— Твое угощение доставило мне огромное удовольствие, — заметил этот изумительный парень. — Человеку просто необходим отдых от самого себя, хотя бы время от времени… Насколько я понимаю, ты не можешь доставать это изумительное средство, когда пожелаешь?
— Увы, не могу! Ты же помнишь, как я сам тогда удивился…
— Понимаю. Но если когда-нибудь… Если верить твоим словам, ты не любишь прибегать к этому способу отрешения, так что… Словом, не выбрасывай эту штуку, а припрячь для меня. Возможно, когда-нибудь, через несколько дюжин лет…
— Ну, через несколько дюжин лет, надеюсь, я смогу раздобыть все что угодно! — самоуверенно заявил я. — А ты не захочешь повеселиться раньше?
— Магистры с тобой, сэр Макс! Как можно! Человек не должен пренебрегать возможностью отдохновения, но недопустимо прибегать к нему слишком часто!
— Учту! Какой ты мудрый, сэр Шурф, с ума сойти можно… Ничего, если я посплю на этом диване? Я к нему уже как-то привык, а в спальню я так ни разу и не поднялся. Нет у меня сил обживать еще одно новое место… Разбуди меня часа через два-три. Думаю, что после такой порции бальзама этого будет вполне достаточно, а у меня, кажется, куча дел… Или нет?..
На этих словах я закрыл глаза и распрощался со всеми Мирами: никаких снов, только один бесконечно длинный миг полного покоя.
Когда я проснулся, в гостиной было почти темно. Окна серели скаредным сумеречным светом, толстая зеленоватая луна уже начала свое триумфальное восхождение над горизонтом… Я ошеломленно огляделся. Лонли-Локли неподвижно замер в кресле-качалке. Кажется, он был занят своей знаменитой дыхательной гимнастикой.
— Что же ты, сэр Шурф? — растерянно спросил я. — Я же просил меня разбудить! Неужели ты научился быть рассеянным?
— А я тебя будил, — отозвался Лонли-Локли. — Через три часа, как ты и просил. Никогда не предполагал, что ты умеешь так изощренно ругаться… Признаться, я не понял более половины слов, но я их записал. И был бы весьма тебе обязан, если бы ты разъяснил мне их значение…
— Записал?! Грешные Магистры, что же я нес? Даже любопытно… Ну-ка, давай твой список!
— В комнате довольно темно. Наверное, нам следует зажечь лампу: ты ведь, насколько мне известно, не видишь в темноте.