Чужая дочь

Зика Натаэль

Теана с удовольствием запретила бы гаремы, да, к её удивлению, взбунтовались даже не мужчины, а сами дэвассы и акши.

Ингвар был прав – некоторым женщинам не нужна семья и дети, они вполне счастливы и без них. 

–

Мам!

– Ма?

– Мама!

– Теа?!

Эри вынырнула из воспоминаний, развернулась на голоса и едва не растаяла от умиления – на неё смотрели четыре пары почти одинаковых глаз.

Подпрыгивала от нетерпения Рилиана, серьёзно-выжидательно смотрел Ингвальд, немного застенчиво, но с неподкупным интересом – Русана. И ещё один взгляд, полный любви и тепла – невыносимого, невозможного, самого любимого на свете – Ингвара.

– Мама, вернись к нам! – старшая дочь. – Ты обещала показать сад!

– Сейчас, милая, иду! - на лестнице показался брат с малышом на руках. – Рилиана, возьми Русану за ручку, бегите здороваться с дядей и двоюродным братиком! Во-он он спускается!

Дети, взвизгнув от избытка эмоций, стайкой бросились навстречу Эйнару Младшему. Дядю они хорошо знали и очень любили.

– Теа? – Ингвар, как всегда, тонко чувствовал её настроение.

– Всё хорошо. Правда! Иди к детям, а то я боюсь, чтобы они не разобрали моего брата на сувениры.

– Хорошо, только ты не задерживайся, нам с ним вдвоём с четырьмя юными магами никак не справиться! – ответил эр и отправился спасать шурина.

 Теана проводила мужа взглядом, улыбнулась, облепленному детьми брату и повернулась к статуе.

– Я знаю, ты меня слышишь. Не думала, что когда-то это скажу, но знаешь, отец, я тебя прощаю. Нельзя всю жизнь лелеять обиды и держаться за прошлое. Ты сделал мне много плохого, ещё больше – моей матери. Но благодаря твоему предательству в мою жизнь вошло настоящее счастье. Спасибо.

 Женщина коснулась статуи, потом развернулась и пошла к лестнице.

Почему-то очень хотелось обернуться, но Теана сдержала порыв. А через пару мгновений на неё налетел детский вихрь, и всё остальное стало не важным, далёким, не стоящим внимания.

Минута, и холл окончательно опустел.

По каменной щеке статуи скатилась одинокая прозрачная капля. Прочертила мокрую дорожку и испарилась, словно её и не было.

За всё в жизни приходится платить – к сожалению, реал понял это слишком поздно.

Конец