Чужая дуэль
Шрифт:
Поперхнувшись настойкой и надрывно, до слез, закашлявшись, я гневно прохрипел:
— Так объясни толком, а не ори, будто тебе соли с перцем под хвост сыпанули!
Гость шумно выдохнул, подхватил покатившийся к краю стола стакан, нервно набулькал в него до самых краев и громкими глотками выпил, неряшливо пятная пунцовым рубаху на груди. Потом шагнул к камину, без спроса выудил из стоявшей на полке шкатулки сигару, прикурил, глубоко затянувшись, и выпустив несколько дымных колец, как ни в чем ни бывало, будто и не было недавней истерики, продолжил:
— Тебе не показалось странным, что вдруг, ни с того ни с сего, вас на пару с околоточным, осенило искать зверюгу в подземелье, а?
— Почему это на пару с околоточным? — не на шутку оскорбился я, по примеру Богдана раскуривая сигару. — Между прочим, до меня первого дошло. И, кстати, — я подозрительно покосился на собеседника, — почем ты знаешь, как все было? Не подглядывал ли часом?
— Подглядывал, подслушивал, какая теперь уже разница? — нетерпеливо отмахнулся он. — Тут дело в ином.
— И в чем же? — мне никак не удавалось смекнуть, куда он клонит.
— А в том, любезный, — Богдан назидательно покачал пальцем перед самым моим носом, — что это, с позволения сказать, озарение, тебе попросту внушили. С тем, чтобы затем заманить всю вашу честную компанию в заранее раскинутые силки.
— Да быть того не может! Сам же меня от подобных фокусов защищаться учил! — я еще пытался в запале спорить, но в самой глубине захолонувшей души уже осознавая его правоту.
Передернув плечами от продравшего вдоль хребта морозца, помертвевшим голосом спросил:
— Получается, мы там не с маэнами схлестнулись?
Великан смерил меня оценивающим взглядом, и озадаченно хмыкнул.
— Догадлив, однако. Вот, еще выдержки да рассудительности побольше, цены бы тебе не было, — он выдержал многозначительную паузу, подчеркнуто аккуратно стряхивая пепел. — Пока ты тут самодеятельностью занимался, у меня, наконец, появилась крайне важные данные, позволившие окончательно расставить все по своим местам. Как оказалось, маэны, славящиеся своей непредсказуемостью, давно вышли из игры.
— То есть, как? — от такого поворота событий у меня непроизвольно отвисла челюсть, и чуть не выпала из пальцев сигара. — А с кем же тогда воюют хорры? С собственной тенью?
— Если бы, — тяжело вздохнул Богдан. — Все оказалось гораздо хуже. Эти ожившие математические формулы не придумали ничего лучшего, как нанять для выполнения грязной работы одного своего, если так можно выразиться, дальнего родственника.
— Одного? — подобное просто не укладывалось у меня в голове. — Воевать с целой цивилизацией? Как такое вообще может быть?
— Еще как может, — кисло скривился гигант. — Проживают, понимаешь, по соседству с маэнами еще более странные негуманы невообразимой, — он запнулся, щелкнув пальцами в попытке подобрать слова, — скажем так, магической мощи, именующие себя озуры. На наше общее счастье, происходящее во внешнем мире, их в принципе не интересует. Но маэны, тем не менее, все же исхитрились даже среди них раскопать мутанта-отщепенца, с барского плеча посулив ему единоличный контроль над целым временным слоем.
— Выходит, вся ваша всемогущая рать, — не в силах усидеть на месте, и лихорадочно меряя шагами комнату, с нервным смешком перебил я Богдана, — не способна справиться с одним-единственным выродком?
Недобро засопев, великан с размаху плюхнулся в жалобно взвизгнувшую качалку, непонятно как его вместившую. Оттолкнулся огромными ступнями от добела выскобленных половых досок, пару раз, с опасным скрипом туда-сюда качнулся по широкой амплитуде и, окутавшись плотным облаком табачного дыма, недовольно буркнул:
— Сядь. Не мельтеши, — и лишь дождавшись, когда я придвинул стул ближе к столу и напряженно опустился на самый краешек сиденья, продолжил:
— Сколь тебе растолковывать, что мне достаточно мизинцем шевельнуть, и от этого пакостного озура и мокрого места не останется. Но меня до сих пор по рукам и ногам вяжут правила, о чем он, мерзавец, отлично осведомлен, и весьма успешно пользуется моментом, едва… — тут Богдан осекся, сконфуженно крякнул, но все же вынужден был признать, — не оставив нас с носом. Тут уж, как ни крути, а твой поход пришелся как нельзя кстати. Только вот при нынешнем раскладе шансов вернуться, ни у тебя, ни, тем более, у твоих спутников, не было никаких. Честно говоря, когда я узнал, на кого ты замахнулся, а останавливать было уже поздно, то похоронил всех вместе однозначно.
— Значит, наверное, просто повезло, — пожал я плечами, почему-то не испытывая ни малейшего шевеления внутри по поводу сообщения о втором рождении.
— Наверное, действительно, повезло, — эхом откликнулся собеседник, как-то странно покосившись на меня.
— Слушай, — прервал я наступившую, было, паузу. — Как ты думаешь, а какого дьявола озур вообще во все это впутался? Чего ему у себя-то не хватало?
Задумчиво попыхивая изжеванным сигарным окурком и мерно раскачиваясь в обреченно постанывающим кресле, Богдан брезгливо сморщился.
— Дело в том, что эта особь питает патологическую страсть к глобальным социальным потрясениям — всяческим там войнам, желательно мировым, революциям и прочей подобной гнусности. А, будучи, как ты справедливо подметил, одиночкой, ему потребовался тончайший расчет и минимально возможное воздействие, чтобы изменить ход местной истории в нужном направлении. Вот он и выбрал своей мишенью юношу благородных кровей, прыткого коллежского асессора Сашу Прохорова и, внедрившись в одного из наиболее преданных семье слуг, сумел-таки вырастить из подопечного тайного советника.
— Хорошо, — я повозился на стуле, устраиваясь удобнее и, бросив в пепельницу потухшую сигару, обхватил руками голову, — тут все более или менее логично. А зачем тогда все эти упражнения с детьми Прохорова понадобились?
— О-о, тут отдельная история, — почесал гигант переносицу. — Те скудные сведения об озуре, имеющиеся в нашем распоряжении, позволяют предположить, что Прохоровские отпрыски были ему нужны исключительно с целью размножения. Причем изначальная попытка подсадить эмбрион в организм Николая к успеху не привела. Парень оказался просто уникумом, обладающим врожденным иммунитетом, и озур потерял первый шанс из всего-то двух, предоставленных природой. Чем это закончилось для потенциального реципиента напоминать, надеюсь, не стоит?