Шрифт:
Глава 1
Да согласись же, наконец: я не упряма!
Женская мудрость
— Ты сбрендила?!
Начало выглядело обнадёживающим. Но я чего-то подобного и ожидала — не пожеланий же доброго пути! Поэтому сидела, болтала ногами и жевала яблоко. Медленно так, наслаждаясь вкусом и не обращая внимания на словесные тирады. Для себя я давным-давно всё решила, а чужое мнение… Лесом и степью, дорогие и любимые! Я не нанималась всю жизнь провести на кухне в полном невежестве. И сидеть дома только потому, что мою маму угораздило родить меня от вампира. Хотя, в этом я сильно сомневалась: сложновато забеременеть от существа, которому в постели без свежей крови
Так что лгала, матушка, цену набивала. Или вампир попался свежеиспеченный, у которого не всё отмерло. Я так подозреваю, что заделал меня некромант, оживлявший несчастную деву. О нём-то мне не рассказывали, всегда отмахивались. А мне страсть, как интересно!
Странные, всё же, люди: родить от вампира — так почёт и уважение, а залететь от мага — позор. Что поделаешь, клеймили незаконнорожденных детей, вот и выдумывали истории…
Любила ли хоть моя мамочка отца, или он так, не спрашивая, пока в себя приходила? Мама ведь и сейчас у меня хороша, мужчины заглядываются. Но она кремень — никого не подпускает. Замуж, впрочем, вышла, хоть и не сразу, а как я подросла маленько. И меня, вот, спихнула… Вернее, я сама пошла, по большой и чистой любви. И теперь моя любовь заявляет, что место мне с половником на кухне, а не в библиотеке с книгами. Нет, честно, а? Сам ведь выучился, тоже, как мой предполагаемый папашка, магичит, только по мелкому. Зато дело своё завёл, дом новый построил. На кухне оного и заливался соловьём.
Я тягостно вздыхала, кивала, жевала и думала о своём. В частности, что скоро от тоски завою в этом доме.
Муж — даром, что маг, оказался заурядным человеком. Нет, ухаживал красиво, цветы из воздуха создавал, бесплатно отчиму помогал. Отчим, к слову, был сельским старостой, так что услугами чародеев пользовался регулярно. Они, как известно, не дёшевы, а проблемы с распоясавшейся нечистью рогатиной не решишь. Хендрик тут пришёлся кстати. Хендриком зовут мужа.
Взглянула на него, битый час живописавшего умственные способности женщин — до сих пор хорош, зараза! Зеленоглазый, высокий шатен. Девчонки по нему сохли, пакости мне всякие делали, лишь бы на них внимание обратил. А он ни в какую — только Агния. Впрочем, я его понимаю: лицом и фигурой вышла. А уж когда волосы распущу — русалка русалкой! Тоже, к слову, зелёноглазая, но блондинка. Иногда в рыжий цвет крашусь: а что, мне идёт. И мужу нравится.
Эх, помню, мы на речке-то близко и познакомились. Я тогда всё хихикала, глазки ему строила, подарки принимала, а в обмен заставляла с веником целоваться. Как? Да просто: он впотьмах ко мне потянется, а я веник подставлю. Вот и решил брать быка, то есть тёлку, за рога.
Речка у нас по лесу протекала, среди берёзок. У меня там своё укромное местечко было, за кусточками. Знаю я наших парней: за девками подглядывать горазды, вот и забралась подальше.
По тёплому времени купалась, в чём мать родила, заодно и сушиться не приходилось.
А Хендрик, зараза, выследил, вещи украл.
Мне из воды выходить — а нет ничего.
Этот гад стоит, улыбается, жадно мои прелести рассматривает. А мне и прикрыться нечем, только волосами — спасибо, что длинные.
Просидела в воде часа два, потом вылезла…Поцелуями не отделалась, травку мы хорошо примяли, Хендрик расстарался. Канула в глубокий омут девичья честь, которую вампир толком отнять не сумел. Маг в этом деле оказался искуснее, до тела моего охоч. Я-то не особо хотела, отбивалась, только меня не спрашивали. Уложили на спинку, смотреть на облака. Я и сдалась, решила: такому красавцу можно. Да и целовался он — мурашки по телу бегали, сердце замирало.
Получив, что хотел, Хендрик отдал одежду, помог заплести косу, до дома проводил.
Думала: ходить перестанет — нет, зачастил пуще прежнего. Начал в сенях тискать, к деревьям прижимать, на сеновал приглашать. Я не возражала: маг ведь! И влюблена была, как кошка. Только аукнулись мне эти деньки и ноченьки: прознали родные и замуж спихнули.
И вот сижу я теперь с пузом на кухне, а Хендрик убеждает, что в Академию таких, как я, даже вольнослушателями не берут. И вообще способностей у меня никаких, знаний тоже — не позорилась бы! А то вишь, взбрела в голову всякая чушь. Да и два мага в семье — перебор, так что мне лучше детей рожать и за хозяйством следить, потому как даже с дипломом колдовать не смогу. Беременным да кормящим и вовсе для жизни опасно, а мамочкам некогда.
— Лучше ребёнку имя придумывай.
Да, я беременная. Расплачиваюсь за жаркие ночи — чтоб Хендрика бесы унесли! Я ведь в свои двадцать лет рожать категорически не собиралась, только у мужа на этот счёт иные планы. Дал мне немного погулять, к супружеской жизни привыкнуть, — и свинью подложил. Я, конечно, тоже хороша, расслабилась, но тут у меня оправдание — под боком леса с травами нет. А в городе такого не купишь, да и замужней не положено. Ну, если очень хочется, можно, конечно, но дорого: мне карманных денег не хватит. Вот в этом-то ведьмам легче — никаких запретов, сама взяла и приготовила.
Словом, рожать мне через четыре месяца, зимой. Расплылась, как корова — что-то потом будет? Но пока ещё сама хожу, неплохо бы в столицу податься, экзамены сдать, пару месяцев отучиться. Или не пару, если рожать в Академии остаться. Ничего с ребёнком не случится, если я засяду грызть гранит науки. Вот бы мужу это объяснить? Упёрся, баран, слушать ничего не желает. Мужчина, что с него возьмёшь?
Матушка, безусловно, тоже назвала дурой: она не одобряла женского учения сверх необходимой нормы, ограничивавшейся двумя «д», одним «м» и одним «г». С «д» всё просто: дом и дети. «М» — это муж. «Г» — грамота. Всеми этими премудростями я овладела, мужем обзавелась, дети тоже намечались… Стоп, не дети, а ребёнок. Если Хендрик рассчитывает круглогодично видеть меня уткой, то хрен ему! Я не нанималась пелёнки стирать и целыми днями на кухне торчать. Да и на какие деньги, дорогой? Или ты от меня что-то скрываешь?
— Хендрик, ты уже по второму разу повторяешь. Новое придумай, а? — я лениво потянулась за новым яблоком. — То, что ума у женщины на дырявый медяк, я уже поняла, только почему-то не поглупела. Может, я и беременная, но в маразм не впала.
— Милая, а как это называется? — скрестив руки на груди, Хендрик в упор глядел на меня.
Красивый, сволочь! Вот скажите, почему у женщин такая слабость к мужчинам? А от моего ещё так пахнет…
Муж знал, от чего я млею, поэтому после серьёзной ссоры тащил в постель. Я брыкалась, шипела, но сдавалась. Может, он и тогда, два года назад, тоже знал? Словом, брал мой муженёк главным мужским оружием. Но это когда аргументы кончались. Сейчас же не тот случай. Хендрик считал себя правым — а это другая песня.
— Что именно? — я простодушно улыбнулась.
— Твоя глупая затея. Я никуда тебя не отпущу — и точка.
Надо же, какие мы грозные! Приказывает, думает, я послушаюсь? Ага, щас! Если я чего-то очень хочу, то я это получу. А я хочу. Для чего, пока сама не поняла, но точно знала, что пригодится. Хотя бы для того, чтобы не быть придатком Хендрика. А так — кто я такая? Прачка, кухарка и развлекалка. Муж ведь со мной ни о чём не разговаривает, как гости придут, велит помалкивать, в лучшем случае, о погоде речь завести. Вот я и решила: хочу быть с ним на равных. Тайком начала по конспектам, книжкам лазать — даром, что ли, «г», то есть грамоту, освоила? Только ни бельмеса не понятно!