Чужая глубина
Шрифт:
— Тогда получается, Горизонт настолько велик, что может впустить в себя даже батисферу…
— А… это ваши жужжащие громадины, — догадался хранитель. — Именно на них иные и пытались проникнуть внутрь. Но Глубина не позволила им ступить туда, куда иным ступать не следует.
Кимпл нахмурился и постарался сопоставить факты со словами хранителя, но запутался в череде противоречий и задал очередной вопрос:
— Скажите, вы знаете кто уничтожил нашего железного гиганта?
Протяжный вздох вырвался из пасти Баалгура и повторился несколько раз. Только после этого тот позволил себе вновь заговорить.
— Твой разум все ещё закрыт для понимания. А для того чтобы узнать истину, ты должен поверить. И лишь потом тебе будет даровано увидеть…
— Что увидеть? — Кимпл напрягся. Он ждал чего угодно, но только не очередного внушения.
Морда хранителя искривилась в подобии улыбки.
— Ты должен увидеть саму суть вещей. Их природу. Взглянуть ей в глаза. И тогда у тебя больше не останется вопросов. Истина откроется тебе, я знаю это. — последовала недолгая пауза, очередной вздох. — Вас привёл сюда Голос. Её голос. Стало быть, все будет хорошо. Она знает, как поступать, знает, как лучше… — Змеиная голова поползла вверх. Элюмины уже погасли, предвещая скорый рассвет. — Нам надо торопиться. Путь к храму неблизкий, а впереди много дел. Хороших, правильных дел.
— Да кто она такая эта ваша Природа? Покровительница? — Кимпл настойчиво не хотел верить в одухотворённость неведомого голоса.
Мир, где существуют Высшие силы, которые способны выручить из беды в трудную минуту, больше напоминал давно забытую детскую присказку. Но разве она была реальной? Потому что в мире, где жил и существовал сам Рут, не было и не могло быть никаких сказок. Только прагматичная жестокость, и ничего другого.
Теперь улыбка хранителя стала более очевидной. Уголки губ поднялись чуть выше, а хищный взгляд сузился, превратившись в две крохотные щёлки.
— Никогда не мог подумать, что вызволять наш мир из пропасти доверят инородному существу…
Глава 12. Воссоединение и противостояние
Первородная обитель была сложена из массивных белых глыб вязкого песчаника, который на поверхности ценился не хуже парового топлива, ну или сверкающих драгоценными камнями украшений. Инженеры Пурпурной гильдии использовали его бережно, создавая из данного материала исключительно элементы дорогостоящего декора. А здесь, в глубинах Нескучного моря, местные строители расходовали его с таким расточительством, что, увидев подобное, их земные коллеги наверняка бы лишились дара речи.
Глубина с лёгкостью переворачивала привычные ценности, обесценивая одно и возводя в ранг сокровища нечто совсем неприметное. Взять хотя бы то же золото. Мир Подземья совершенно не интересовал его манящий блеск. Зато за добрый фунт железного дерева ихтиан должен был трудиться целых сто часов. Впрочем, и сами люди навряд ли проявили интерес к тем же дымчатым грибам Соака, которые у подводных жителей считались изысканным деликатесом. Тысячи различий и противоречий. Сколько бы ихтианологи и исследователи морей не пытались уловить невидимую связь между людьми и нечеловеками, все попытки проваливались с треском. Они слишком разные. И это было самым простым и правильным объяснением.
Крошин хорошо помнил первые уроки по мореустройству. Таблицу градации хищников, пищевые цепочки и особенности глубоководной флоры. Всё было понятно и предельно ясно, до той поры, пока учитель не завёл тему рождения Горизонтов. Он ограничился всего парой предложений, а затем, не понятно по какой причине, перешёл к иерархической составляющей мира нечеловеков. Вот здесь-то строгая наука и дала трещину, погрузилась в вязкую трясину гипотез и предположений. Описав простейшие формы жизни Подземья и приблизительные размеры восемнадцати известных Горизонтов, преподаватель все чаще стал объяснять природу вещей расплывчатыми выражениями типа «возможно», «вероятно» и «скорее всего, но доподлинно не известно». Именно тогда Жуй Крошин, молодой курсант Первой подводной академии, почувствовал неприятное волнение. А случайная догадка все расставила на свои места. У ихтианов был свой опасный скелет в шкафу, и по этой причине они давали людям столько информации, сколько те заслуживали.
Лишь спустя десять лет, ученный Северо-западного центра Прорыва сэрг Крошин начал понимать, что его догадки не были пустым звуком. Морской народ нёс в себе реальную угрозу для человечества. Правда, существовала она только на уровне обычной гипотезы, которую никто не хотел воспринимать всерьёз. Ренегат хорошо помнил, как с пеной у рта доказывал коллегиальному собранию свою точку зрения, тряс перед пузатыми адмиралами толстенными трудами мореходов и сгнивших от кессонной болезни нырял, рисовал на доске Покинутый город, наугад указывая главный храм морских богинь, пересказывал легенды и заветы подземных хранителей. Он проделал титанический труд, и коллегия в итоге дала слабину, когда Крошин решился продемонстрировать им свои способности. И вот тогда толстопузы действительно ахнули, всплеснули руками и принялись чесать свои лысые затылки. А когда на сцену вышли ещё двое учёных, обладающие аналогичным умением, проект был окончательно одобрен завидным большинством.
— Святые мученики! Врата заперты! — надрывно, почти с отчаяньем взвизгнул Большой Ух.
— Грёбаные слизняки! Я так и знал, что это ловушка! — пнув створку вытянутых арочных дверей, рявкнул Хоаким. — Что скажешь, командир, это входило в твои планы? И что вообще у тебя на уме? Куда ты нас втянул?!
Возмущения были вполне предсказуемыми. И если уж на то пошло, Крошин давно ждал эмоционального всплеска от команды. Слишком мало информации, слишком много непривычных вещей вокруг. Подземье не просто давило, оно, не стесняясь, пожирало силы каждого из глубинщиков.
— Это храм Эла-Раоса, — едва слышно произнёс ренегат. — Конечная точка нашего рейда.
На лице мехиканца застыло недоверие:
— Хотите сказать, что обломки батисферы скрыты за этими стенами?
— Именно так, — согласился Крошин. — И скоро вы в этом убедитесь!
— Каким образом? — звериный оскал Хоакима стал только злее. Он не любил, когда над ним шутили и пытались сделать из него дурака. А сейчас создавалось именно такое впечатление.
Но Крошин словно не замечал витающего вокруг гнева.
— Зачем брать приступом крепость, когда можно просто постучать… и вуаля.
Он приблизился к вратам и ещё раз проверил свои внутренние рецепторы. Послал лёгкий сигнал брату и получил обратный ответ. Сжав руку в кулак, осторожно ударил по каменному дереву.
Такого громадного горизонта Михасу видеть не приходилось. Если бы у него было на то право, он назвал бы его Орионом — самой большой планетой солнечной системы. Но видимо, название у этого чуда природы уже имелось, и ренегат несколько раз произнёс его в переговорную трубу, перед тем как отдать последнюю команду.