Чужая игра
Шрифт:
Проха, как стоял, расслабленно плюхнулся на задницу, чуть амортизировав свое падение руками, рядом, случайно задетые, соблазнительно звякнули в пакете бутылки, и тут же в сознании всплыло – «…хлестать вино, курить дешевые сигаретки…» Будто подчиняясь этому неслышному, никем не отданному приказу, Проха, извернулся сидя, извлекая из кармана брюк сигареты, и спросил чуть грубовато у застывшей рядом, видимо, терзаемой похожими мыслями и ощущения Марго:
– У тебя ножик есть?
– Конечно, нет, – машинально ответила девушка. – Зачем тебе? Вены на руках от злости можешь и зубами перегрызть…
Старая, незамысловатая шутка, давно принятая в их
– Ну, дай тогда хоть пилочку для ногтей, – попросил он Марго.
Пожав плечами – чего только не придумают эти мужчины – девушка полезла в задний карман брюк. В отличие от девяносто девяти процентов женщин она никогда не имела такого загадочного предмета, как «дамская сумочка», и всякие мелочи таскала по-мальчишески – в карманах.
Присев рядом с Прохой на корточки, Марго передала ему извлеченную из маленького, в пол-ладони, несессера длинную и острую пилочку с маленькой перламутровой рукояткой. Парень, демонстративно не обращая более внимания на свою спутницу, под мелодичное звяканье подтащил поближе один из пакетов, извлек из него объемную бутылку, полштофа, не меньше, поковырял пилочкой пластмассовую пробку, кое-как разрезал её, подцепил пальцами, сорвал с горлышка и зачем-то отбросил в сторону белесый, маслянистый на ощупь пластик. Крупными, жадными глотками Проха пил терпкое, сладковатое, крепкое вино, ощущая, как голодный желудок сжимается, принимая в себя бордовую, почти черную в ночи, жидкость. Ополовинив бутылку, парень с трудом оторвался от манкого горлышка и, переводя дыхание, спросил свою спутницу:
– Будешь?
– Давай, – кивнула Марго, принимая от Прохи чуть согретую в его руках бутылку.
Она лихо сделала глоток, другой… чуть поперхнулась, закашлялась, но справилась с собой и продолжила до тех пор, пока парень не отобрал у нее вино.
– Довольно, – проворчал он. – Сейчас упадешь прямо здесь, как тебя потом тащить?
– Скажи лучше – пожадничал, – язвительно отозвалась Марго. – Думаешь – тебе не хватит?
– Всем хватит, – ответил Проха, допивая остатки вина и отбрасывая бутылку в сторону. – Теперь уже экономить не надо…
– Ты так считаешь? – поднимаясь на ноги, уточнила девушка. – Или думаешь, что начинается Конец Света? Можно пить, гулять, ловить последние моменты счастья?
– Нет, до Конца Света еще далеко, – отрицательно помотал головой Проха, кажется, выпитое вино совсем не подействовала на взбудораженную нервную систему, опьянение, если и было, то ощущалось совсем легким, как после полустакана, а не двух третей большой бутылки.
Легко, будто это и не он полчаса назад мешком рухнул на землю, обессиленный под грузом сногсшибательных новостей, Проха поднялся на ноги, привычно отряхнул задницу от пыли и земляных крошек, подхватил в руки оба пакет:
– Пошли…
Марго, тщательно затоптав оставшийся тлеть на земле очередной окурок, молча пристроилась рядом с парнем, даже не подумав уточнить – куда они теперь двинутся.
««Пошли со мной, джигит!» – «Куда?»
«Связала бы твой рот оскома.
Когда спешишь спросить «куда?» –
То лучше оставайся дома!»
«Пошли со мной, джигит!» – «Пошли!»
«Да будет верный и бедовый
Во всякий час в любой дали
Друг у тебя, на все готовый!»(с)
Неожиданно вспомнив древние, совсем не женщине посвященные строки, Проха вдруг радостно рассмеялся и даже попытался, шагнув чуть ближе, приобнять шарахнувшуюся от него в сторону Марго, но во время спохватился: руки его оттягивал груз объемных бутылок, заполненных темным, бордовым, крепким вином.
Часть вторая.
8
Огромный «бублик» орбитального Центра Управления висел над планетой, прикрываясь от открытого космоса естественным её спутником, совсем, казалось бы, невзрачный на фоне серебристо-черного с желтыми вкраплениями небесного тела, но разглядеть металлический блеск инопланетной рукотворной громадины было легко даже в самые слабенькие, любительские телескопы. Но с интересом, пристально и жадно его разглядывали, пожалуй, лишь в первые месяцы после начала Вторжения, а потом, как и водится среди людей, ажиотажный, подстегиваемый газетами и телевидением интерес угас: ну, висит себе и висит здоровенная дурында где-то возле Луны, никому от нее ни жарко, ни холодно, а вот поесть самому, накормить детей, проверить, как они сделали уроки, поболтать с соседом, выпить пивка или чего покрепче раз-другой в неделю – это совсем другое дело.
За те двести метров просторного, но низкого коридора, сплошь облицованного светло-бежевыми панелями, что вел от стыковочного узла – так по старинке называли огромный, почти километровый ангар для приема челноков с планеты – до жилых помещений Центра, даже усиленные псевдомышцы Кира устали от практически непрерывного кивания головой – символического отдания чести в закрытых космических помещениях, согласно нигде и никогда не писанному ритуалу. Коридор, пересекаемый еще добрым десятком рукотворных тоннелей, переходов и шлюзов, напоминал муравейник по количеству и внешне хаотичному передвижению по нему множества людей. И хотя Кир еще на планете, перед посадкой в челнок, максимально «приглушил» свои сенсорные способности – тонкость слуха, обоняние, остроту зрения и прочие – непрерывный гул голосов, что-то обсуждающих на ходу, стук каблуков по напольному покрытию, гудение за стенами коридора механизмов создавали здесь необычный, поначалу сильно раздражающий и мешающий сосредоточиться, фон, от которого давным-давно бывший унтер-офицер успел здорово отвыкнуть за время своего пребывания «внизу».
Надолго задерживаться здесь, в Центре, Кир не собирался, однако, зная о дефиците свободных помещений на любой космической станции, предпочел озаботиться ночлегом заранее, сразу после прибытия, чтобы не изображать дремоту, сидя в каком-нибудь амортизационном кресле аварийно-спасательного помещения отдела снабжения. Несмотря на все свои сверхчеловеческие способности, отдыхать пришелец предпочитал именно по-человечески.
И у самого шлюза – дверей по планетарной, «сухопутной» терминологии, Кир совершенно неожиданно столкнулся лицом к лицу с… Кис!
– Ой, крестник! – засмеялась обрадованная такой встречей Ирина Сергеевна. – Как ты тут оказался, в этом Содоме с Гоморрой? Тебя же всегда привлекал вольный ветер прерий и свободные пространства больших планет.
Маленькая рыжеватая женщина ничуть не изменилась с момента их последней встречи – все такая же веселая, шустрая, обаятельная. Не знающие её ближе люди никогда бы не поверили, насколько беспощадной, безжалостной и жестокой она умеет быть при необходимости. Обо всем этом Кир знал не понаслышке, но отношение его к Кис было и в самом деле подобным отношениям крестного с крестницей, ведь именно Ирину он увидел в первые свои мгновения возрождения к новой жизни.