Чужая кровь
Шрифт:
– Ну, что, так и будешь стоять? Или все-таки осмелишься прикоснуться?
– Ты безумно красива… – опускаясь перед ней на колени, прошептал Утренняя Заря. – Знаешь, я видел тебя много раз у водопада и думал, что знаю, какая ты красивая…
– Угу… Подглядывал, как мы купаемся… – улыбнулась Огненная Грива. – Думаешь, почему я никогда не торопилась одеваться?
– Из-за меня? – удивился Джамшер. – А откуда ты знала, что я смотрю?
– Лисичка говорила… – захихикала девушка. – Твоей сестре нравился твой выбор…
– Сговорились… – рассмеялся Джамшер и, решившись, прикоснулся к загорелому бедру стоящей перед ним жены. – Ты… такая… такая… Я схожу с ума…
Майке потянула вверх его рубашку, и, послушно подняв руки, чтобы помочь снять ее с себя, Джамшер вдруг увидел прямо перед собой ее грудь с розовым соском, и потянулся к нему губами. Девушка замерла на месте… Парень, так же нежно прикоснувшись к другой груди, поднял взгляд на лицо Гривы и понял, что такое прикосновение сводит ее с ума не меньше, чем его, – Майке стояла, закрыв глаза, и облизывала язычком пересохшие губы. Вскочив на ноги, он подхватил девушку на руки и понес к кровати… Ласкать ее тело лежа оказалось намного удобнее. Правда, сначала здорово мешал меч, болтающийся в ножнах на поясе, но совместными усилиями они избавились и от меча, и от пояса, и от брюк. Прикасаясь к таким волнующим его округлостям Майке, Джамшер прислушивался к ее дыханию и вскоре начал понимать, что именно сводит ее с ума… И, еле удерживаясь на грани подкрадывающегося к нему безумия, старался доставить ей как можно больше удовольствия. Но его попытка оттянуть самый волнующий момент не удалась – стоило Огненной Гриве в первый раз застонать, как он подмял ее под себя. И сошел с ума. Сам…
Утро следующего дня они встретили на вершине правой из Двух Сестер. Оба пика двуглавой горы были покрыты лесом, но на том, где они встречали рассвет, была маленькая полянка, с которой открывался потрясающий вид на встающее над заснеженными пиками солнце. Кроваво-красный краешек светила, показавшийся между склонами Большого Камня и Матери Всех Гор, вдруг показался Джамшеру залитым кровью.
– Какое красное… – испуганно прошептала девушка и зябко поежилась…
– В ущелье – туман… Видимо, поэтому… – попробовал успокоить жену Утренняя Заря, но вдруг понял, что и сам слабо верит в то, что сказал…
– Обними меня покрепче… Мне отчего-то не по себе…
Джамшер выполнил просьбу с удовольствием. Мало того, почувствовав под правой ладонью упругое полушарие ее груди, он вдруг понял, что уже соскучился, и, упав на спину, потянул жену на себя…
– Ненасытный… – усмехнулась Огненная Грива и прильнула губами к его шее. – Совсем измучил бедную женщину…
– Угу… – промычал он, пытаясь добраться до завязок платья. – То ли еще будет…
…К моменту, когда светило опустилось к горизонту, вымотанные до предела молодожены брели по тропинке по направлению к протекающей в ущелье небольшой речушке – жутко хотелось ополоснуться. Кроме того, в фляге Джамшера закончилась вода, а в котомке, прихваченной из дому, – еда. Слушая счастливое щебетание Майке, парень привычно прислушивался к лесу и к пению птиц. Почти добравшись до берега, он услышал то, что хотел, и, весело улыбнувшись, пробормотал:
– А вот и ужин! Подожди меня немного, ладно? Тут неподалеку стоят силки Уха Рыси. Думаю, он не расстроится, если мы отдадим должное его добыче…
– Здорово! – заулыбалась девушка. – Значит, домой можно не торопиться… Я пока разожгу костер, что ли…
…Поджаренное на углях мясо таяло во рту. Удобно устроившиеся на брошенной на траву бурке, Джамшер с Майке кормили друг друга лучшими кусками, то и дело «промахиваясь» мимо губ, и вскоре превратили друг друга в заляпанных жиром замарашек. Пришлось лезть в ледяную воду отмываться. А потом отогревать замерзшие тела. Спать легли далеко за полночь, безумно вымотавшиеся, но счастливые. А незадолго до рассвета Джамшер, сквозь сон почувствовав запах гари, рывком оказался на ногах:
– Майке! Вставай! В деревне пожар!
Бежать по ущелью в полной темноте было небезопасно, поэтому Утренняя Заря быстрым шагом вел жену под руку, стараясь подсказывать ей, куда наступать. Поэтому на плоскогорье, где запах дыма чувствовался заметно сильнее, они спустились только через пару часов. И тут же перешли на бег…
– Ой… – выбежав на опушку леса первой, Майке остановилась как вкопанная, и Джамшер чуть не сбил ее с ног. Удержав равновесие, он посмотрел через ее плечо и ошалело потер глаза: деревни, из которой они вышли позавчера ночью, больше не существовало! Покрытое пеплом пожарище, с остовами сгоревших до фундаментов домов, по которому еле передвигались обожравшиеся шакалы и вороны, казалось ожившим кошмаром.
Джамшер метнулся к ближайшей стайке рвущих добычу зверей и, разогнав еле передвигающихся животных, еле сдержал подступающую к горлу тошноту – в обезображенном теле он с трудом узнал своего двоюродного брата Шендда!
– Останься там, Майке! Не ходи сюда, ладно? – попросил он и, зарычав, бросился в глубь пепелища…
Трупов было много. Практически все воины клана, судя по оружию в руках, принявшие бой. Старухи и старики. Дети до пяти лет. Враг, ворвавшийся в деревню, не щадил никого – маленькие тельца близняшек, родившихся в начале зимы, лежали рядом с их отцом, Могучим Дубом, и, точно так же, как и он, смотрели в небо остановившимся взглядом…
Бегая между домами, парень искал тех, в ком бы еще теплилась жизнь, и не находил – маленькие ранки, оставленные в телах его соплеменников, свидетельствовали о том, что их добивали. В упор. Находя даже тех, которые пытались спрятаться!
– Они забрали женщин. Человек двадцать. Тех, кому больше двенадцати зим… – бледная, как полотно, Майке, возникшая рядом, смотрела на мужа зареванными глазами и судорожно сжимала и разжимала кулачки. – И не потеряли ни одного человека…
– Угу… – скрипнул зубами Джамшер. – Наших надо похоронить… Или… – он огляделся по сторонам, мрачно поморщился и прошептал: – Сжечь… Такую яму я буду копать неделю…
Тела стаскивали в единственное оставшееся целым строение в деревне – сарай для дров, стоявший на отшибе с наветренной стороны, и, видимо, поэтому не задетый пожаром. Майке выбилась из сил уже к обеду и, сидя на земле около него, утирала слезы разодранными в кровь руками. Джамшер, перестав обращать внимание на осмелевших шакалов, с упорством сумасшедшего волочил к будущему месту упокоения найденные на пепелище тела, давно перестав взваливать их на плечи – не было сил. И поэтому не обратил внимания на посторонний шум, донесшийся с опушки…
– Сынок… Джамшер… – голос Рыжего Кабана первым услышала Майке, и, вскрикнув, бросилась к лежащему под деревьями человеку…
Отец Огненной Гривы выглядел, как оживший труп. Окровавленный, израненный с ног до головы, он с трудом оторвал голову от земли, криво улыбнулся и прошептал:
– Уходите… Не осталось никого… Их невозможно убить… Твой отец приказал забирать всех, кто остался в живых и уходить на юг…
– Они забрали женщин… Больше никого не осталось… – прошептал Джамшер… – Я и Майке…